Кортик. Бронзовая птица

62. 
БАБУШКА И ТЕТЯ СОНЯ 
Леля все же дала Мише бабушкин адрес. Вечером Миша, Генка и Слава направились к Лелиной 
бабушке. Мальчики скользили по ледяным дорожкам, тянувшимся вдоль тротуаров Борисоглебского 
переулка. 
Тихая пелена снежинок струилась в мутном свете редких фонарей. Голубые звезды висели в небе. 
Над зданием Моссельпрома, выкрашенным полосами в белый и синий цвета, вспыхивала и гасла, 
пробегая по буквам, электрическая реклама: “Нигде кроме, как в Моссельпроме”. 
Генка был на коньках, прикрепленных к валенкам веревками. Его старенькое пальтишко 
расстегнулось, уши буденовки болтались на плечах. 
— Безобразие! — негодовал Генка. — Раньше только улицы песком посыпали, а теперь уж до 
переулков добрались! Жалко им, если человек прокатится. Видно, только на катке придется кататься. 
Эх, жалко, нет у меня “норвежек”, а то бы я показал Юрке, какой он чемпион. 
Они подошли к небольшому деревянному домику. 
— Всем идти неудобно, — сказал Миша. — Я пойду один, а вы дожидайтесь меня здесь. 
По скрипучей лестнице с расшатанными перилами Миша поднялся на второй этаж и зажег спичку. 
В глубине заваленной всякой рухлядью площадки виднелась дверь с оборванной клеенкой и 
болтающейся тесьмой. Миша осторожно постучал. 
— Ногами стучите, — раздался в темноте голос спускающегося по лестнице человека. — Старухи 
глухие, ногами стучите. 
Миша загрохотал по двери ногами. За дверью послышались шаги. Женский голос спросил: 
— Кто там? 
— К Подволоцким! — крикнул Миша. 
— Кто такие? 
— От Лели Подволоцкой. 
— Подождите, ключ найду. 
Шаги удалились. Минут через пять они снова раздались за дверью. В замке заскрежетал ключ. Он 
скрежетал долго, и наконец дверь открылась. 
Натыкаясь на какие-то предметы, Миша шел вслед за женщиной. Он ее не видел, только слышал 

---

шаркающие шаги и голос, бормотавший: “Осторожно, не споткнитесь, осторожно”, — как будто он мог 
что-нибудь видеть в темном коридоре. 
Женщина открыла дверь и впустила Мишу в комнату. Тусклая лампочка освещала столик и 
разложенные на нем карты. За пасьянсом сидела бабушка Подволоцкая, а тетя Соня вошла вслед за 
Мишей. Это она открыла ему дверь. 
Миша огляделся. Комната была похожа на мебельный магазин. В беспорядке стояли шкафы, 
столы, тумбочки, кресла, сундуки. В углу виднелись округлые контуры рояля. Через всю комнату от 
железной печи тянулись к окну трубы, подвешенные на проволоке к потолку. На полу валялась 
картофельная шелуха. В углу облезлая щетка прикрывала кучу мусора, который все собираются 
вынести, но никак не вынесут. Возле двери стоял рукомойник, под ним переполненное ведро. 
— Проходите, молодой человек, — сказала бабушка и отвернулась к картам. Края ее потертого 
бархатного салопа лежали на полу. — За беспорядок извините — теснота. — Она задумалась над 
картами. — От холода спасаемся. (Пауза и шелест карт.) Вот и перебрались в одну комнату: дровишки 
нынче кусаются… 
— Мама, — перебила ее тетя Соня, взявшись за ручку ведра с явным намерением его вынести, — 
не успел человек войти, а вы уже о дровах! 
— Соня, не перечь, — ответила бабушка, не отрывая глаз от карт. — Ты положила на место ключ? 
— Положила. Только вы, ради бога, его не трогайте. — Тетя Соня опустила ведро, видимо 
прикидывая, можно ли его еще наполнить. 
— Куда ты его положила? 
— В буфет, — нетерпеливо ответила тетя Соня. 
— Уж и слова сказать нельзя! — Бабушка смешала карты и начала их снова раскладывать. — 
Постыдилась бы — чужой человек в доме. 
Потом бабушка обратилась к Мише. 
— Садитесь, — она показала на стул, — только осторожнее садитесь. Беда со стульями. Столяр 
деньги взял, а толком не сделал. Кругом, знаете, мошенники… Приходит мужчина, прилично одет — 
хочет купить трюмо. Я прошу десять миллионов, а он дает мне пятнадцать рублей. И смеется. Говорит, 
миллионы отменены. Каково? — Старушка переложила карты. — Я ему говорю: “Знаете, когда 
миллионы ввели, я год не верила и по твердому рублю вещи продавала, а теперь уж извините, 
миллионы так миллионы…” 
— Мама, — опять прервала ее тетя Соня, все еще в нерешительности стоявшая у ведра, — кому 
интересно слушать ваши басни? Спросили бы, зачем человек пришел. 
— Соня, не перечь, — нетерпеливо ответила бабушка. — Вы, наверное, от Абросимовых? — 
обратилась она к Мише. 
— Нет, я… 
— Значит, от Повздоровых? 
— Нет, я… 
— От Захлоповых? 
— Я от вашей внучки Лели. Скажите: вы знали Владимира Владимировича Терентьева? — одним 
духом выпалил Миша.