ными боями». За этот период — с 517 по 497 г. до
н. э. — он уже вполне сложился как администратор
достиг вершины в своей служебной карьере, зани мая, правда, короткое время, пост главы Ведомства общественных работ. На ответственных постах Кон фуций проявил себя как решительный сторонник силь ной княжеской власти и стойкий противник аристо кратического сепаратизма, который исходил в Лу главным образом со стороны так называемых «трех семей», имевших некоторые основания претендовать на княжеский престол. Именно этот политический курс и привел к крушению его политической карье ры. В теоретическом плане в этот период наиболь ший интерес представляют беседы Конфуция с цис-ким князем Цзин-гуном о проблемах государствен ного управления. На вопрос Цзин-гуна о наиболее эффективном способе управления государством лу-ский мыслитель дал такой ответ, который до послед них дней императорского Китая не переставал зву чать грозным предостережением для всех облечен ных верховной властью.
Конфуций заявил: «Пусть государь будет государем, подданный — подданным. Пусть отец будет отцом, а сын — сыном» («Лунь юй», 12— 11].
Если соотносить это высказывание с практиче ской политикой, то, по всей вероятности, Конфуций хотел сказать главе соседнего княжества, что политик должен постоянно стремиться к достижению тож дества между бурной и не всегда приглядной кон кретной политической деятельностью и теми этиче скими идеалами, которые выработаны духовной куль турой. Иными словами, в этом скупом высказывании мыслитель из Лу поставил перед правителями того времени — а сейчас можно сказать, что и перед
14 А. С. Ма рт ы н о в. КОНФУЦИАНСТВО
всем человечеством, — казалось бы, довольно скром ную, но, по всей видимости, в принципе невыпол нимую задачу, к разрешению которой, как к гори зонту, можно только стремиться. Ответ Цзин-гуну заложил основу для формирования в рамках конфу цианской доктрины концепции чжэн мин («выправ ления имен»), о которой нам еще не раз придется упоминать.
Немалый теоретический интерес представляет и ответ Цзин-гуна, отнюдь не самого глупого из кня зей того времени, на услышанную от Конфуция афо ристически четкую и краткую формулу управления государством:
Князь воскликнул: «Прекрасно! Думаю, если госу дарь не будет государем, подданный [не будет] поддан ным. Если отец не будет отцом, а сын — сыном, то [не знаю, смогу ли я] есть хлеб, даже если он у меня бу дет!» [«Лунь юй», 12— 11].
Любопытно отметить, что почти при полном лек сическом тождестве восклицания Цзин-гуна с на ставлением Конфуция мысль князя несет в себе со вершенно иное содержание. Если Конфуций озабо чен тем, чтобы власть имущие в своих действиях достигали определенного этического идеала, свой ственного их положению, то Цзин-гуна занимает противоположная сторона этой же проблемы. Бесе дуя с Конфуцием, князь вдруг ясно почувствовал, сколь хрупок государственный порядок, который га рантирует всем более-менее нормальную жизнь, что этот порядок находится в прямой зависимости от людей, занимающих места во властных структурах
что стоит только этим людям перестать соответ ствовать своему служебному положению, как поря док рухнет и все население княжества, начиная с
Do'stlaringiz bilan baham: |