Конфуцианство

37
Наш Учитель Конфуций

---

38
А. С. 
МАРТЫНОВ. 
КОНФУЦИАНСТВО
В подтверждение нашего тезиса о непрекращаю- 
щемся процессе обучения можно привести беседу Кон­
фуция с тремя его учениками о «Книге песен», изло­
женную Сыма Цянем в его «Исторических записках».
Конфуций позвал к себе Цзы-лу и спросил: «В „Ши 
цзине“ говорится: „Не носороги и не тигры, а их ведут 
по бескрайним полям". Значит ли это, что наш Дао-путь 
ложен? Иначе как бы мы оказались в таком положе­
нии?»
Цзы-лу ответил: «А может быть, мы еще не проник­
лись человеколюбием, и люди не верят нам. Наши зна­
ния еще недостаточны, поэтому и люди не следуют за 
нами».
— Конфуций воскликнул: «Если бы было так. Ю! Если 
бы достигшим человеколюбия непременно верили, то разве 
Бо И и Ш у Ци пришлось бы умереть от голода?! Если 
бы человек, обладающий полными знаниями, должен был 
бы непременно вести за собой, то почему же тогда вы­
резали сердце сыну вана Би Ганю?»
Цзы-лу вышел, а следом пришел Цзы-гун. Конфуций 
и его спросил: «Сы, в „Ши цзине“ сказано: „Не н осоро­
ги и не тигры, а их ведут по бескрайним полям“. Значит 
ли это, что наш Дао-путь ложен? Иначе как бы мы ока­
зались в таком положении?»
— Цзы-гун ответил: «Ваш Дао-путь, Учитель, слиш­
ком огромен, поэтому в Поднебесной нет таких, кто бы 
смог воспринять его. Не может ли Учитель понизить 
требования, заложенные в его Дао-пути?»
Конфуций ответил: «Сы, добрый крестьянин умеет 
хорош о засевать поле, но не может всегда получать хо­
роший урожай, добрый мастеровой умеет хорош о делать 
вещи, но не может удовлетворить все требования людей, 
благородный муж умеет совершенствовать свой Дао-путь, 
составив строгие правила и записав их. обобщить и при­
вести в порядок все это, но это отнюдь не значит, что 
люди воспримут все его положения. Ныне же ты не за­
ботишься о совершенствовании своего Дао-пути, а хочешь, 
чтобы другие восприняли его. Недалек же твой идеал, о 
Сы!»

---

Ч
асть
1. К
о н ф у ц и й
. Ж
и зн ь
и
у чен и е
39
Цзы-гун вышел, а повидаться с Конфуцием пришел 
его ученик Янь Хуэй. Конфуций и его спросил: «Хуэй, в 
„Ши цзине“ сказано: „Не носороги и не тигры, а их ве­
дут по бескрайним полям**. Значит ли это. что наш Дао- 
путь ложен? Иначе как бы мы оказались в таком поло­
жении?»
Янь Хуэй ответил: «Ваш Дао-путь самый огромный, 
поэтому в Поднебесной нет людей, которые бы могли 
воспринять его. Пусть так. но Вы, Учитель, продолжайте 
проводить его. Не беда, что люди не воспримут его. Не 
воспримут, но потом увидят благородного мужа! Когда 
Дао-путь не совершенствуется — то наша вина; когда Дао- 
путь в высшей степени усовершенствован, но им не поль­
зуются — это уже вина тех. кто владеет государством. 
И что за беда, если не воспримут. Не воспримут, а потом 
признают благородного мужа!»
—
Обрадованный Конфуций засмеялся и сказал: 
«Все правильно, сын рода Янь! И коль ты сильно разбо­
гатеешь, то я соглашусь стать твоим управляющим* *.
Приведенная выше беседа Конфуция с ученика­
ми, как нам представляется, может быть интересна 
читателям в трех аспектах: как пример работы Кон­
фуция с классическим словом, как проверка добро­
качественности учеников и как поиски представите­
лями конфуцианского учения своего места в мире. 
Начнем с классического слова.
Заметим, что Учитель обращается к канониче­
скому слову в ситуации, когда, казалось бы, визу­
ально данная реальность не нуждается ни в каких 
дополнениях: продовольствия нет, все настолько ос­
лабли, что передвигаются с трудом, да к тому же где- 
то совсем рядом идут военные действия. Но «книж­
никам», а здесь и Конфуций, и его ученики пред­
стают как образцовые «книжники», все то, что ок­
ружает их, не кажется достаточно убедительным и
* Перевод Л. С. Переломова.

---

40
A. C. 
М
а р т ы н о в
. 
КОНФУЦИАНСТВО
полным смысла; окружающее и наглядно данное 
может оказаться случайным и лишенным большого 
смысла, тогда как классическое слово, в котором 
квинтэссенция опыта предшествующих поколений, 
сразу же придает окружающему несравненно большую 
значимость. Поэтому Учитель обращается к своим 
ученикам не с простыми словами типа «мы попали 
в трудное положение», а говорит: «в „Книге песен“ 
сказано...». Приводимые им строки взяты из оды «Ка­
кая трава не желтеет» (в переводе А. А. Штукина — 
«В походе») из раздела «Малые оды* («Сяо я»). Это 
произведение написано, по утверждениям коммен­
таторов, во время царствования чжоуского импера­
тора Ю-вана (781— 771 гг. до н. э.) и является кри­
тикой его государственной политики, в результате 
которой из-за упадка чжоуской государственности 
страна подверглась сильному давлению со стороны 
«варварского» окружения и оказалась втянутой в бес­
конечные войны. Конкретное содержание песни —
тяготы далекого и бессмысленного похода, поэтому 
цитируемые Учителем строки, на наш взгляд, лучше 
перевести немного по другому: «Мы — не носороги 
и не тигры, а нас водят по бескрайним диким мес­
там» (у А. А. Штукина: «И разве я тигр или ты но­
сорог — / / По дикой пустыне шагаешь, дружок?»). 
Бессмысленные странствия их предков по диким 
чужим местам должны были найти отклик в душах 
учеников Конфуция и, как можно убедиться, отклик 
этот действительно возник. Но — различный. Впро­
чем, это уже другая тема. Испытывая убежденность 
учеников в правоте учения и избранного ими пути, 
Конфуций, по сути дела, не ждал отрицательного 
ответа, а хотел проверить аналитические способно­
сти своих последователей в определении причин их 
бедственного положения. Начал он с Цзы-лу, чело­

---

Ч
а с ть
1. К
о н ф у ц и й
. Ж
и зн ь
и
умение
41
века с цельным характером, но не располагавшего 
большими аналитическими способностями. Отметим, 
что аналогичные сравнительные «экзамены*, описан­
ные в «Лунь юе* (что подтверждает достоверность 
сведений Сыма Цяня), также начинались с Цзы-лу. 
На этот раз суть вопроса сводилась к следующему: 
если ты прав, но другие в это не верят, то чем объ­
ясняется такое положение. Цзы-лу показал себя 
старательным учеником Конфуция и дал ответ, ру­
ководствуясь неоднократными указаниями Учителя, 
что во всех неблагоприятных ситуациях следует преж­
де всего винить себя и проверять, в каком состоя­
нии находится твоя работа по самосовершенствова­
нию. Но Конфуций, желавший в данном случае по­
лучить ответ с более широким контекстом, опроверг 
доктринально мыслившего Цзы-лу посредством ис­
торического примера, напомнив ему, что в древности 
Би Ганю вырезали сердце именно из-за того, что он 
отличался от всех своей необычайной мудростью.
Вторым «проходил испытание» Цзы-гун, ученик 
совсем иного склада, обладавший довольно развиты­
ми аналитическими способностями. Цзы-гун в ответ 
на аналогичный вопрос Учителя дал ему дельный 
совет: «понизить требования* и превратиться в пре­
успевающего советника в государственном управле­
нии. В этом случае судьба луского мыслителя, по 
всей вероятности, сложилась бы совершенно по-дру- 
гому, только в «отца нации* он вряд ли бы когда- 
нибудь превратился.
Третьим шел любимец Учителя — Янь Хуэй. Как 
оказалось, он был единственным, кто обладал исто­
рическим видением, и потому ответил Учителю имен­
но то, что тот хотел услышать: мудрость, которая 
кажется бессмысленной современникам, предназна­
чена для будущего, а следовательно процесс внутрен­

---

42
А. С. 
МАРТЫНОВ. 
КОНФУЦИАНСТВО
него самосовершенствования должен происходить с 
неослабевающим рвением.
Конечно, с расстояния в две с половиной тысячи 
лет легко вкладывать в ответ Янь Юаня любой под­
твержденный историей смысл. В этом отношении 
следует проявлять крайнюю осторожность. Однако, 
как нам представляется. Янь Юань определенно хо­
тел сказать Учителю о двух вещах, о которых тот 
знал и без него, но желал услышать их от учени­
ков. Первое — учение совершенномудрого предна­
значено не современности, а всем временам, и его 
судьбу будут решать не власть имущие данного пе­
риода, а история. В связи с чем, по всей видимости, 
сообществу учеников из школы Конфуция не удаст­
ся превратиться в «кузницу кадров» для практиче­
ских структур. Их предназначение в ином — они 
должны будут наглядно показать обществу, что та­
кое «совершенный муж». Кстати, стражник из горо­
да И уже намекал ученикам Конфуция на то, что 
служба для них — не главное.
В некотором смысле к теме самооценок примыка­
ют и столкновения Конфуция с отшельниками, ко­
торые единодушно объясняли Учителю его непрак­
тичность, но. как выяснилось, ничего путного сами 
предложить не могли. Те, кто обличал луского мыс­
лителя в том. что он сам не возделывает землю и 
не может «различить пяти злаков», были узкими 
доктринерами, философами-пахарями, которых впо­
следствии беспощадно раскритиковал Мэн-цзы; те, кто 
ратовал за отшельничество, по сути дела, выводили 
его из общества, предлагая, по выражению самого 
же Конфуция, «разговаривать со зверями и птицами»; 
совет же обладателя соломенной корзины жить по 
обстоятельствам, с которым, в сущности, солидари­
зировался Цзы-гун, вел. как хорошо понимал Учи­

---

Ч
а сть
1. К
о н ф у ц и й
. Ж
и з н ь
и
у чен и е
43
тель, в обыденность и грозил духовным исчезновени­
ем. Легче всего, пожалуй, было понять чуского бе­
зумца по прозвищу Цзе Юй («стоящий у колесниц»), 
который, не очень-то заботясь о производимом эф­
фекте, пропел Конфуцию свои убийственные строки 
и удалился. В песне же говорилось следующее:
О фениксы! О фениксы!
В какой же упадок пришла благая сила