|
«Если противник начал тебя бояться,
значит, наступил момент, когда ты можешь пустить все на самотек — дай время страху
сделать свое дело. Пускай он превратится в ужас. Напуганный человек сражается против себя
самого. Он решится на отчаянную атаку — это самый опасный момент, но обычно можно
быть уверенным, что тут-то он и допустит роковую ошибку. Здесь тебя тренируют так,
чтобы ты умел обнаруживать такие ошибки и пользоваться ими».
В толпе поднялся ропот.
Они решили, что Поль просто забавляется с Джамисом,
сообразила Джессика.
Они
решили, что Поль проявляет излишнюю жестокость.
Но она улавливала в возбужденной толпе и другие настроения — толпа наслаждалась
зрелищем, Джессика видела, как в вольнаибе нарастает смятение. Тот момент, когда оно
вырвется наружу, и будет решающим для Джамиса… или для Поля.
Вольнаиб высоко прыгнул и сделал выпад правой рукой. Но она была пуста — ай-клинок
сверкнул в другой руке, в левой.
У Джессики перехватило дыхание.
Но Чейни недаром предупреждала Поля:
«Джамис может драться обеими руками». И
знание того, что такое «ложный выпад», тоже крепко сидело в его мозгу.
«Следи за ножом, а не
за рукой, которая его держит, —
не уставал твердить Джерни Халлек. —
Нож опаснее, чем
рука, и он может оказаться в любой руке».
Поль заметил ошибку Джамиса: задумав прыжок, предназначенный отвлечь внимание
Поля, вольнаиб плохо разбежался и из-за этого на долю секунды потерял равновесие после
приземления.
Если бы не тусклый желтый свет поплавковых ламп да не чернильного цвета глаза стоящих
вокруг людей, могло бы показаться, что все происходит в учебном зале. Щиты не в счет, когда
против них можно использовать само движение человеческого тела. Поль молниеносно поднял
вверх нож, нырнул в сторону и выбросил руку навстречу качнувшейся к нему груди Джамиса. И
тут же отскочил, чтобы посмотреть, как рухнет его противник.
Джамис упал как мешок, лицом вниз. Он один раз с шумом втянул воздух, повернул лицо к
Полю и замер на каменном полу. Мертвые глаза казались черными стеклянными шариками.
«Убить острием ножа — не слишком высокое мастерство, —
говаривал ему Айдахо. —
Но пусть это не останавливает твою руку в то мгновение, когда предоставляется такая
возможность».
Люди бросились вперед, заполняя пустой круг и оттесняя Поля. Джамиса уже было не
видно за мельканием их рук. Группка вольнаибов отделилась от остальных и поспешила в глубь
пещеры, унося с собой что-то завернутое в длинную бурку.
На полу было пусто.
Джессика пробивалась к сыну. Ей казалось, что она плывет через море одетых в вонючие
джуббы и бурки людей, сквозь странно умолкшую толпу.
Сейчас очень страшный момент: он убил человека, которого превосходил и умственно, и
физически. Нельзя допустить, чтобы в нем зародилась радость от такой победы.
Она протиснулась на маленькое свободное пространство, где два бородатых вольнаиба
помогали Полю надеть влагоджари.
Джессика в упор посмотрела на сына. Его глаза сияли. Он тяжело дышал и скорее не
одевался, а позволял облачать свое тело в костюм.
— Надо же — против Джамиса, и не единой царапины, — пробормотал один из
вольнаибов.
Чейни стояла рядом, не сводя с Поля глаз. Джессика видела, какое восхищение, обожание
написано на ее обычно лукавом личике.
Это нужно сделать сейчас, немедленно.
Тоном, исполненным бесконечного презрения, она спросила:
— Н-ну, и каково это — быть убийцей?
Поль весь напрягся, будто его ударили. Он увидел холодное сияние материнских глаз, и его
лицо потемнело от прилива крови. Он бессознательно бросил взгляд туда, где только что лежал
Джамис.
Стилгар, возвратившись из глубины пещеры, куда отнесли тело, протолкался и встал рядом
с Джессикой. Потом спокойным, слегка язвительным голосом сказал Полю:
— Когда придет время и ты бросишь мне вызов, чтобы добраться до моей бюрды, не думай,
что я позволю играть со мной так, как ты играл с Джамисом.
Джессика почувствовала, как тон ее и Стилгара подействовал на Поля — их слова сделали
свое суровое дело в душе мальчика. Заблуждение вольнаибов сейчас тоже было ей на руку. Она
вслед за Полем поглядела на окружавшие их лица, стараясь увидеть в них то, что видит он.
Восхищение — да, страх — да… но на некоторых лицах было еще и отвращение. Она
посмотрела на Стилгара, увидела его непреклонное выражение и догадалась, каким
представлялся ему этот поединок.
Поль перевел глаза на мать.
— Ведь ты же понимаешь…
По голосу сына она услышала, что он уже пришел в себя.
Она медленно оглядела вольнаибов и сказала:
— Никогда прежде Поль не убивал человека обнаженным клинком.
Стилгар уставился на нее, и на его лице было написано недоверие.
— Я не играл с ним, — произнес наконец Поль. Выпрямившись, он встал перед матерью,
расправил плащ и глянул туда, где на полу еще темнела кровь Джамиса. — Я не хотел его
убивать.
Джессика видела, как недоверие понемногу покидает Стилгара, видела, с каким
облегчением он провел по бороде рукой с узловатыми венами. Она слышала, как шепоток
понимания пронесся в толпе.
— Так вот почему ты предлагал ему сдаться, — сказал Стилгар. — Теперь ясно. У нас
другие обычаи, но вы еще увидите, что в них есть смысл. А я было подумал, что мы приняли в
нашу семью скорпиона.
Он немного помешкал и добавил:
— Отныне я больше не буду называть тебя «парень».
Из гущи людей раздался голос:
— Ему надо дать имя, Стилгар.
Стилгар кивнул и подергал себя за бороду:
— Я вижу, что в тебе есть сила… вроде силы, которая поддерживает столб, — он немного
помедлил и продолжал: — У нас тебя будут звать Узул — «основание столпа». Это будет твоим
тайным боевым именем. Мы, люди из сича Табр, можем называть тебя так, но никто другой…
Узул.
В толпе раздались голоса:
— Хороший выбор… верно… это — сила… это принесет нам удачу.
И Джессика почувствовала — отчужденность исчезла. Благодаря стараниям «защитника»
она тоже стала своей. Теперь она была настоящая саяддина.
— Ну, а какое имя
Do'stlaringiz bilan baham: |
