|
Милосердная Матерь!
Ей пришлось использовать все свое умение, чтобы не впасть в истерику.
Поль деловито произнес:
— Это, разумеется, Харконнены, Нам пора кончать с ними.
В запертую на пневмозапор дверь постучали — условный стук, код одного из батальонов
Хайвата.
— Войдите, — сказал Поль.
Дверь широко распахнулась, и на пороге показался высокий человек в форме Атрейдсов с
хайватовской эмблемой на фуражке. Ему пришлось пригнуться, чтобы войти внутрь.
— Вы здесь, господин. Экономка нам так и сказала, что вы здесь. — Он окинул взглядом
комнату. — Под полом на чердаке мы обнаружили тайник. Там сидел человек с пультом
управления тележалом.
— Я хочу принять участие в допросе, — поспешно сказала Джессика.
— Прошу прощения, миледи. Мы взяли его несколько неаккуратно. К сожалению, он
мертв.
— Какие-нибудь документы?
— Пока мы ничего не нашли, миледи.
— Он уроженец Аракина? — спросил Поль.
Джессика удовлетворенно кивнула сыну — хороший вопрос.
— Выглядит как туземец, — ответил офицер. — Его посадили в тайник около месяца назад.
Там он и сидел, ожидая нашего приезда. Вчера, когда мы обследовали чердак, никаких следов не
было, клянусь честью.
— Никто не ставит под сомнение вашу честь, лейтенант.
— Я ставлю, миледи. Нам следовало использовать ультразвуковые щупы.
— Я полагаю, что этим вы сейчас и занимаетесь? — спросил Поль.
— Да, господин.
— Пошлите кого-нибудь к моему отцу сказать, что мы задерживаемся.
— Сию минуту, господин, — офицер посмотрел на Джессику. — В инструкции Хайвата
сказано, чтобы в подобных обстоятельствах молодого господина под охраной препроводили в
безопасное место, — он снова окинул взглядом комнату. — Что это за помещение?
— У меня есть все основания считать, что здесь безопасно. Комнату проверяли и я, и
Хайват.
— С вашего позволения, миледи, я выставлю снаружи охрану, пока мы не проверим весь
дом еще раз, — он поклонился, отдал честь Полю, развернулся и вышел. Дверь за ним мягко
закрылась.
Поль прервал наступившее молчание:
— Может, мы после них проверим дом сами? Ты замечаешь вещи, которые другие не видят.
— Это крыло оставалось последней частью дома, которую я не осматривала. Я решила
отложить его напоследок, потому что… — Джессика не договорила.
— Потому что Хайват лично за него поручился, — продолжил за нее Поль.
Мать бросила на него быстрый вопросительный взгляд.
— Ты не доверяешь Хайвату? — спросила она.
— Совсем нет, просто он уже стар… и слишком много работает. Нам следовало бы немного
его разгрузить.
— Боюсь, что мы просто оскорбим старика и только снизим его работоспособность. Когда
Хайват узнает, что случилось, ему будет так стыдно… В это крыло и муравей не пролезет.
— Все равно мы должны принять свои меры, — настаивал Поль.
— Хайват с честью служил трем поколениям Атрейддсов. Он достоин всяческого уважения
и доверия. Мы в бесконечном долгу перед ним.
— Мама, а почему, когда отец на тебя за что-то сердится, он говорит
«бен-джессеритка»
так, словно это бранное слово?
— И что же не нравится во мне твоему отцу?
— Когда ты с ним споришь.
— Ты — не твой отец, Поль.
Это ее очень расстроит,
подумал Поль,
но я обязательно должен рассказать ей, что
новая экономка говорила о предателе.
— Ты что-то скрываешь? — спросила Джессика. — Это не похоже на тебя, Поль.
Он пожал плечами и пересказал свой разговор с Мейпс.
Джессика подумала про письмо на стебле листа. Неожиданно для самой себя она показала
его сыну и объяснила, в чем дело.
— Отец должен немедленно узнать об этом! — воскликнул Поль. — Я составлю шифровку
и передам ему по радио.
— Нет. Дождись, пока вы останетесь с ним наедине. Нужно постараться, чтобы об этом
знало как можно меньше народу.
— Ты считаешь, мы не можем доверять никому?
— Все не так просто. Эта информация, возможно, специально сбивает нас с толку. Люди,
через которых она дошла, могут вполне искренне верить, что говорят правду, и не догадываться,
что выполняют чье-то задание.
Лицо Поля оставалось невозмутимым.
— Чтобы посеять подозрение и недоверие в наших рядах. И сделать нас слабее.
— Когда вы останетесь с отцом с глазу на глаз и ты ему все расскажешь, то предупреди его
и о такой возможности.
— Понял.
Она повернулась к окну. Оно выходило на юго-запад, и было видно, как садится солнце
Аракиса — большой желтый шар, висящий низко над скалами.
Поль обернулся к матери:
— Я все-таки думаю, это не Хайват. Может быть, Юх?
— Юх — императорский доктор, он не считается приближенным герцога. К тому же могу
тебя заверить, что он ненавидит Харконненов так же сильно, как и мы.
Поль проследил ее взгляд и тоже принялся рассматривать скалы, размышляя:
Do'stlaringiz bilan baham: |
