|
ILMIY AXBOROTNOMA
FILOLOGIYA 2016-yil, 2-son
повествование на новый «кинематографический уровень», когда «камера может обнаружить
новый ракурс». Тексты каждого рассказа дают аналитический материал для анализа
нарративных структур, которые имеют объединяющий характер для всего цикла одновременно
с этим создают нарративные трансформации. В.Шмид в указанной статье подчёркивает: «В
романе нарратор «знает» то, что в реальном мире знать невозможно… Связь между действием
и сознанием существует, невзирая на то, изображается ли она эксплицитно нарратором или
воспроизводится («инферируется») читателем [1]. Эта цитата как бы иллюстрирует некоторые
ситуации из рассказов М.Доста, в которых живут постоянные персонажи, имеющие значение во
всём цикле. Проблема нарративных структур и система персонажей в цикле М.Доста
взаимообусловленные «механизмы», которые творят образную ткань произведений. Может
вызвать сомнение факт замены привычного «рассказчика» на нарратора. У М.Доста
традиционного рассказчика заменяют множество внутренних нарраторов, с позиций, которых
ведётся обзор ситуации, подмечаются малейшие индикаторы психологического состояния
персонажа.
Рассказ «Галатепинцы» (перевод В.Коткина) начинается с определённой модальности
нарратора, он как бы в центре всех событий, он- связующее звено времени, он- индикатор
национальной ментальности: «В чайхане Барата Кривого, куда пришёл Ибадулла Махсум,
было, как всегда, многолюдно» [3,1], то есть временные рамки раздвигаются, подчёркивая опыт
предыдущих посещений чайханы. В этом же плане М.Дост определяет пространство чайханы и
её обитателей, подчёркивая национальную ментальность «нарратора», который не может не
«комментировать» то, что для героя другой культуры не имело бы такого значения. Топчан «с
добрым паласом, мягкими курпачами» воспринимается негативно, так как он пуст: «если бы на
нём сидело десять, пять, три, ну, хотя бы два человека» [3,с.1]. Нарратор принадлежит культуре
с «соборным мышлением» (Г.Гачев). Столь же важна поведенческая линия персонажей,
которая воспринимается ритуально и подчёркивает взаимоуважение: «Как только Ибадулла
Махсум показался за оградой чайханы, Кривой Барат, несмотря на занятость, сам вышел
навстречу и ввёл в круг почтённых заседателей» [3,с.1]. Кривой Барат ждал появления
почётного гостя (как только), его движения- ритуальная национальная встреча (ввёл). В таком
же ключе даётся М.Достом беседа в чайхане стариков, которые решают судьбу Хаджикула из
Шокурдука, который приехал свататься к вдове из Галатепа Зубейде. В рамках ментального
национального бытового мира не звучит парадоксом, что почтённые старики решают сами
такое интимное дело, и не вызывает возражения реплика Ибадуллы Махсума по отношению к
жениху: «Сиди и молчи, пока мы сами всё не решим» [3,с.2].
Небольшой по объёму рассказ «Галатепинцы» делится условно на две части: чайхана и
само сватовство. М.Дост меняет ракурс повествования. Поэтому «нарратор» работает в тексте
как индикатор, указывающий на исток, как комментатор, как «центр событий». Поскольку
Ибадулло Махсум едет на коне Хаджикула, а тот поспевает за всадником, то восприятие
окружающего мира даётся с высоты коня: «выглядел молодцом… Красивый скакун как бы
придавал особую значимость возложенной на него миссии» [3,5]. Эмотивно всё сказанное
должно принадлежать жениху, который напротив, подавлен, что выражено в его походке-
«неуверенной, робкой», в ощущениях «съёживался, озирался, словно мышь». Отметим, что
М.Дост передаёт психологическое состояние Хаджикула в восприятии старика. В уже
цитированной статье В.Шмида отмечено: «Сознание может присутствовать в нарративе
двояким образом: или как предмет прямого изображения, или же как подразумеваемое, как
мотивирочный фактор поступков персонажей, о чём должен сделать вывод читатель» [1].
Учитывая, что «пророк» Ибадулла Махсум не уверен в предстоящем сватовстве, такое
поведение жениха уже мотивирует неудачу предприятия.
То, что М.Дост делает доминирующим нарратором старика выражено и в простом
дополнении: «Когда осталось шагов сто до заветных ворот» (в пространстве Галатепе
ориентируется его житель), в подтверждении функций хозяина положения («привязал коня»), и
в руководстве «взял его за руку», в реакции Хаджикул («покорно замолчал»). Во дворе у вдовы,
которая не ждала незваных гостей, но предполагала цель их посещения, М.Дост создаёт такую
мизансцену на супе, которая позволяет менять ракурс восприятия. Хозяйка растеряна и
смущена, что выдают хаотичные движения «лопата с грохотом выпала из рук… взялась за
ручки тачки…. Отнесла еду собаке». Ибадулла Махсум, с которым только и разговаривает
хозяйка, «отмечает», как она краснеет и смущается. Но взгляд Хаджикула фиксирует другое
79
Do'stlaringiz bilan baham: |
