Исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации перевод с английского под редакцией м. О. Косвева

1 Smith’s Die., слово Rex, p. 991.


* Фукидид, I, 13.

Древнее общество ¹⁰

— 146 —

яия. Четвертая — лакедемонская, представляющая собой не что иное, как долж­ ность наследственного военачальника» \ Не говоря о последних трех, первая форма не соответствует ни представлению об абсолютной монархии, ни какой-либо другой форме монархии в общепринятом смысле. Аристотель с замечатель­ ной отчетливостью перечисляет главные функции басилевса, ни одна из которых не сопряжена с ,гражданской властью, тогда как все они совместимы с пожиз­ ненной, занимаемой по избранию должностью. Равным образом они согласуются

• 
  полным подчинением совету вождей. «Ограниченные права», «специальные пол­ номочия» в определениях названных авторов указывают на то, что образ пра­ вления, принявший эту форму, соответствовал родовым учреждениям и был под­ чинен им. Основным элементом в определении Аристотеля является свобода на­ рода; для древнего общества это означает, что народ контролировал действия власти, что должность басилевса давалась по воле народа и могла быть отнята на достаточных основаниях. Образ правления, описанный Аристотелем, мо­ жет быть истолкован только как военная демократия; представляя собой форму правления, соответствующую свободным учреждениям, она выросла естественно из родовой организации, когда стал преобладать военный дух, бо­ гатство и численность населения увеличились и жизнь в укрепленных городах стала обычным явлением, но когда опыт еще не проложил пути для чистой демократии.
  

При родовых учреждениях народ, состоявший из родов, фратрий и племен, организованных в виде независимых, самоуправляющихся единиц, естественно должен был быть свободен. Власть царя, основанная на наследственном праве и свободная от ответственности, была в таком обществе просто невозможной. Та­ кая невозможность вытекает уже из того, что родовые учреждения несовме­ стимы с царем или царской властью. Для опровержения этого положения, осно­ ванного на структуре и принципах древне-греческого общества, необходимы были бы положительные доказательства, — а таковые, я полагаю, не могут быть приведены, — того, что должность басилевса основывалась на абсолютном на­ следственном праве и что ей были присущи гражданские функции. Англичанин

• 
  своей конституционной монархии так же свободен, как и американец в своей республике: его права и свободы так же хорошо охранены, но он обязан этой свободой и этой охране собранию писаных законов, созданных законодатель­ ством и охраняемых судом. В древне-греческом обществе место писаного закона занимали порядки и обычаи, а свобода и охрана личности зависели от учрежде­ ний данной социальной системы. Охрана личности составляла основную цель таких учреждений, что обеспечивалось и выборным характером должностей.
  

Подобным же образом рексы римлян были военачальниками, при чем этой должности были приданы и жреческие функции; таким образом и этот так назы­ ваемый царский строй принадлежит к категории военной демократии. Рекс, как уже говорилось, назначался сенатом и утверждался сотШ а сипа!а; последний реке был смещен. С его смещением эта должность была упразднена как несо­ вместимая с тем, что еще сохранилось от демократических принципов после учреждения римского политического общества.

Ближе всего к царскому строю подходят у греческих племен тирании, воз­ никавшие уже в раннем периоде в различных частях Греции. Это был строй, на­ вязанный силой, и власть, на которую претендовал тиран, была не больше, чем власть феодального короля средних веков. Для полноты аналогии было бы не­ обходимо, чтобы должность переходила от отца к сыну в нескольких поколениях сряду, что придавало бы ей наследственный характер. Но такая форма правле­ ния была так несовместима с понятиями греков, была настолько чужда их демо­
кратическим учреждениям, что ни одна из этих тираний не смогла пустить проч-

1 В азЛ в1а 4 ]Д.м оох «З-д тао т а тёттара то^ ар-йром, рДа рьгч т) теер1 тоог ^рии'хоб? х ^ о о г .

а^тт] З’тр ехотш у

«V,

ёпч

Х131 8’шр!в(хечшу. атратгр^,« -(ар

-до хои З'.хаат-д« о (ЗааЛей?

хал

тшх тсрх деоЬе хбрю«. Деитёра

Зе ^

’

- 0 1 x

1) . аи-ст)З’еатЬ

дх уехои<;

ар^-д

0 £ З Х о т ;х г ]х ата \o p io v . Т р 1Ту]

8г

аюир.чт^та^ач

ирооа7йргаооааотт)1х.

У а 1рз]тт) тораух1{.

Тгтартт]

5’тд Л ахитхч] тоитшх. аогт) З’ёатЬ

й>{ ешгТх З'агсХюс, атраттщ а хата

"[»х04

*/4.—Аристотель, .Политика*, П1, гл. X. , . „ _

— 147—

ных корней в Греции. Грот замечает: «Если какому-либо энергичному человеку

• 
  удавалось при помощи смелости или хитрости нарушить конституцию и стать постоянным самодержавным повелителем, то, если даже он правил хорошо, он никогда не мог внушить народу чувства долга по отношению к себе. . Его скипетр с самого начала был незаконный, и даже лишить его жизни далеко
  

не противоречило нравственному чувству, осуждавшему пролитие крови
в других случаях, и считалось похвальным» \ Враждебное отношение греков
вызывалось не столько незаконностью власти, сколько антагонизмом демократ-гических и монархических идей, из которых первые были унаследованы от родов.

Когда афиняне учредили новую политическую систему, основанную на тер­ ритории и собственности, правление было чисто демократическим. Оно не пред­ ставляло собой новой теории или особого изобретения афинского ума, но было старой, хорошо знакомой системой, столь же древней, как и сами роды. Демо­ кратические идеи существовали в сознании и быту их предков с незапамятных времен и теперь нашли себе выражение в более развитом и во многих отноше­ ниях усовершенствованном образе правления. Чуждый аристократический эле­ мент, проникший в систему и вызвавший в переходный период не мало распрей, был связан с должностью басилевса и сохранился после того, как эта должность была упразднена; но новая система довершила ее гибель. Более успешным обра­ зом, чем остальные греческие племена, афиняне смогли довести свои идеи упра­ вления до их логических результатов. Это было одной из причин, сделавших афинян при их численности самой выдающейся, самой одаренной и самой со­ вершенной расой, какую только производила до тех пор человеческая семь»-Своими чисто интеллектуальными достижениями они до сих пор изумляют че­ ловечество. Это произошло потому, что идеи, созревавшие в предшествовавший этнические периоды, переплелись с каждым волокном их мозга и принесли пре­ красные плоды в демократическом обществе. Благодаря живительному импульсу последнего афиняне достигли наивысшего умственного развития.

Введенный Клисфеном образ правления уничтожил должность магистрата, обладающего высшей исполнительной властью, но сохранил совет вождей

• 
  форме выборного сената и агора в виде народного собрания. Ясно, что совет, агора и басилевс родов были зародышами сената, народного собрания и высшей исполнительной власти (короля, императора и президента) современного политического общества. Эта последняя должность возникла из военных потреб­ ностей организованного общества, и ее развитие, параллельное прогрессу челове­ чества, поучительно. Можно проследить, как обыкновенный военный вождь пре­
  

вратился сперва в «великого воина», как в ирокезской конфедерации, затем —

• 
  высшего военного вождя нации, образовавшейся путем слияния племен, обла­ дающего функциями жреца и судьи, как басилевс греков, и, наконец, в высшую исполнительную власть в современном политическом обществе. В выбор­ ном характере должностей афинского архонта, сменившего басилевса, и прези­ дента современных республик продолжает еще жить дух гентилизма. Мы обя­ заны опыту варваров созданием и развитием трех главнейших органов власти, ныне образующих постоянные составные части правления цивилизованных го­ сударств. Человеческий ум, будучи в видовом отношении одинаковым у всех индивидов всех племен и наций человечества и лишь ограниченный в смысле своих возможностей, действует и должен действовать по одним и тем же путям, лишь с незначительными отклонениями. Результаты его деятельности, достигну­ тые в разобщенных странах и в периоды, отдаленные друг от друга многими веками, составляют звенья логически связанной цепи общего опыта. В этом ве­ ликом целом все еще можно распознать те немногие начальные зародыши идей, связанных с начальными человеческими потребностями, которые в естественном процессе развития дали такие обширные результаты.
  

1 History of Greece, II, 61; см. также 69.

— 148 —

Глава десятая