Мотивация и личность

требовать
наказания. Опрометчивые и склонные к саморазрушению могут нуждаться
в позитивных приказах, которые удержат их от причинения себе
непоправимого вреда.
Но во всех без исключения случаях психотерапевт должен всецело
отдавать себе отчет в своих отношениях с пациентами. Разумеется,
возможно, они спонтанно будут складываться тем, а не иным образом в
зависимости от индивидуальных особенностей врача и пациента, но в
любом случае психотерапевт должен быть в состоянии контролировать
себя, когда речь идет о благе пациента.
В любом случае, если взаимоотношения складываются не лучшим
образом, объективно или с точки зрения пациента, весьма сомнительно,
чтобы психотерапия возымела значительный эффект. В основном потому,
что такие отношения вряд ли начнут работать или просто достаточно
быстро прекратятся. Но даже если пациент останется рядом с тем, кто
вызывает у него сильное неприятие, возмущение или дискомфорт, скорее

---

всего, большая часть времени уйдет на самозащиту и вызывающее
поведение, поскольку основной целью пациента будет доставить
неудовольствие психотерапевту.
Подводя итог, можно сказать, что само по себе формирование
удовлетворительных 
взаимоотношений 
не 
самоцель, 
но 
средство
достижения цели, оно должно расцениваться как необходимое или весьма
желательное предварительное условие для психотерапии, поскольку
обычно хорошие взаимоотношения — лучшее средство донесения
основных психологических лекарств, в которых нуждаются все люди.
Психотерапия: обучение в процессе взаимоотношений
Такой подход предполагает и другие интересные обстоятельства. Если
психотерапия, в конечном счете, состоит в том, чтобы компенсировать
больному те моменты, которых ему недостает в отношениях с другими
людьми, это означает, что можно определить нездорового, с точки зрения
психологии, человека как того, кто никогда в достаточном количестве не
имел добрых отношений с другими людьми. Это не противоречит нашему
определению больного, данному ранее, в котором утверждалось, что болен
тот, кто не получает достаточного количества любви, уважения и т. д.,
поскольку удовлетворить такие потребности можно лишь с помощью
других людей. Хотя эти дефиниции, представленные таким образом, могут
показаться тавтологическими, они имеют различную ориентацию и
обращают наше внимание на разные аспекты психотерапии.
Одним из следствий второй дефиниции заболевания является то, что
она позволяет увидеть отношения в процессе психотерапии в новом свете.
Большинство, в том числе и сами психотерапевты, рассматривают эти
отношения как крайнюю меру, последнее спасательное средство, и
поскольку в них вступают главным образом больные люди, они сами по
себе воспринимаются как странная, аномальная, нездоровая, необычная,
печальная необходимость, что — то вроде хирургической операции.
Разумеется, не с таким настроением люди вступают в иные, носящие
благотворный характер взаимоотношения, такие как брак, дружба или
партнерские отношения. Но, по меньшей мере, в теории, психотерапия
столь же близка к дружбе, сколь и к хирургии. Следовательно, нужно
рассматривать ее как здоровые, желанные отношения, в определенной
степени как один из видов