Авиапромышленность

За рубежом:

5 сентября 1919 ЛАТВИЯ. Западный добровольческий корпус ген.Бермонт-Авалова преобразован в Западную Добровольческую Армию (7593).

Армия:

6 сентября 1919 казаки увезли 3 самолёта на быках в направлении Кожехарова, 1 - улетел сам по направлению к Сахарной.45 К 11 сентября 10-й авиационный отряд имел 4 исправных самолёта. Из них 2 - располагалось на аэродроме в Калмыково, 2 - на аэродроме в 22 верстах к югу от Калмыково. “Прибывшие в 10-й Авиационный отряд по приказанию Начальника Штаба Уральской армии перелетевшие из Советской России (!) и оправданные военно-полевым судом лётчики подпоручик Железнов и прапорщик Бейер на штатные вакансии лётчиков в тот же отряд с 9 Сентября сего года. Справка: Телеграмма командира 10 авиаотряда за №931” (11607).

Авиапромышленность:

В нача­ле сентября 1919 “Дукс” попросил предоставить один “образ­цовый” ДН-4 для наглядного изучения конструкции и съемки эскизов деталей, на которые отсутствовала доку­ментация. Началась переработка чертежей и доку­ментации под отечественные материалы и технологии, заново пересчитывались все основные элементы конст­рукции, вносились необходимые доработки. Зачастую изменения конструкции и технологии вызывались ины­ми физико-механическими характеристиками отечест­венных конструкционных материалов по сравнению с английскими или отсутствием материалов надлежащего качества. Например, на изготовление стоек бипланной коробки шел клееный пиломатериал, затем стойки об­матывали пропитанной клеем полотняной лентой. Дру­гой причиной доработок являлось использование в самолете-прототипе статически неопределимых конст­рукций. Неполный комплект документации не позво­лял в ряде случаев провести пересчет силовых элементов. Поликарпов, изменяя конструктивную схе­му, делал их статически определимыми, что позволяло проводить точный расчет (10667).

Другие оборонные отрасли:

В первые дни сентября 1919 был подготовлен Доклад чрезвычайного военно-политического комиссара патронных заводов республики и тульских оружейных заводов К. Н. Орлова председателю Совета обороны В. И. Ленину о положении на Симбирском патронном заводе

(не ранее 31 августа 1919 г.)
В мой первый приезд на Симбирский патронный завод в конце мая месяца мною после предварительного всестороннего осмотра производства и оборудования и точного учета всех положений дано задание заводу выполнить программу на три месяца: июнь - 10-12, июль -15 и август - 20 млн [патронов]. По втором же приезде в конце августа оказалось, что завод в августе может дать лишь 13 млн вместо 20, в июле же он дал 10, в июне - 9 млн. Причины не­выполнения программы?
Основная причина невыполнения программы, намеченная мною, - это невыполнение старым составом реввоенсовета Восточного фронта предъявленных ему в мой первый при­езд требований, - не были выполнены самые больные и необходимые вопросы: это жилищ­ный и рабочая сила. При моем пребывании это делалось, а после отъезда делалось лишь на бумаге, несмотря на то, что было предписание Совета обороны об исполнении всех моих тре­бований. Строительный сезон жилых помещений на заводе не был выполнен, ибо рабочие переходили в полевое строительство, которое им давало паек - 3 фунта хлеба, мясо и возможность заработать, не считаясь с тарифными ставками. При втором приезде я застал три эшелона присланных рабочих из Питера, Сестрорецка и Самары, которые так были не­обходимы для инструментальной мастерской, ибо ощущался сильный недостаток в инстру­менте, количеством до 800 чел. с семьями, которые стояли уже три недели в вагонах, не вы­ходя на работу. Их условия действительно были ужасные: жилищ не было, а жить в вагоне и работать было абсолютно невозможно - они были лишены возможности готовить себе пишу, развелось огромное количество насекомых, возникли массовые заболевания среди взрослых, и в особенности большой процент смертности среди детей. Реввоенсоветом и горсоветом не было ничего предпринято по этому вопросу. Прибывшая группа самарских рабочих с трубоч­ного завода за два дня до моего приезда, узнав про невероятно ужасные жилищные условия, уехали обратно, не явившись даже и на завод (мною дана телеграмма об аресте главных ви­новников и водворении всех их обратно). Подобное явление наблюдается и среди других спе­циалистов, случайно прибывающих в г. Симбирск, которые, узнав про жилищные условия, спешат уехать из Симбирска. Наряду с этим явлением наблюдается и другая ненормальность со стороны местных отделов профессиональных союзов рабочих-металлистов (Сестрорецка, Питера, Самары). Это самое ненормальное. Из 63-х специалистов-инструментальщиков, присланных Подольскому патронному заводу, 42 - мальчика-ученика То же самое Сестро-рецкое отделение союза металлистов мобилизовало и прислало на Симбирский патронный завод вместо специалистов престарелых и просто инвалидов, женщин и часть мальчиков, ни­когда не бывших в фабричном производстве, женщины - от 40 до 60 лет. Это явление не только ненормальное, но и преступное - вся тревога, поднятая мною, т. Рыковым и Обороной о быстрой доставке из разных второстепенных предприятий, свелась лишь к нулю.
Работа в июне, июле проходила главным образом на бывшем запасе питерского рабоче­го инструмента - свой кадр на все производство не мог сделать какого-либо запаса, а пришлось работать из-под рук, и при введении второй смены ясно, чти инструмента не хва­тило, что и вызвало задержку и остановку на некоторых переходах, это с одной стороны. А с другой - причиной невыполнения программы явилась поломка дизеля, единственной ма­шины завода, и история с капсюлями (теперь капсюля найдены годными и ими идет снаряд-ка патронов, общее количество капсюлей - около 30 млн), что остановило производство на 4-3,5 дня, и в итоге невыработка выразилась в 2 млн с лишним патронов.
Попутно с этим плохо обстоял вопрос с продовольствием. Губпродком давал наряды на продукты, но времени давалось так мало, что для их выполнения оставалось всего лишь нес­колько дней. Например, давался наряд на текущий месяц лишь 26-27 [числа] и был действи­телен лишь по 1-е число: ясно, что в несколько дней получить по нему было невозможно. У себя губпродком никакого запаса необходимых продуктов не имел, а потому и не мог снаб­жать сам. Благодаря этому рабочие нервировались и массами дезертировали за хлебом, бла­годаря чему и получался большой невыход на работу. Вот коротко главные причины невы­полнения заданной мною программы за июль и август месяцы.
После ряда совещаний и собраний с заводоуправлением и технической частью мною была намечена следующая 3-месячная измененная программа на сентябрь - 17 и октябрь, ноябрь - 18 млн вместо 20. Всего за три месяца 53 млн.
Для устранения ранее бывших тормозов мною предприняты следующие меры. В день приезда я собрал все эти эшелоны, выяснил их нужды и потребовал выхода на работу на сле­дующий день, что ими и было сделано. Решил окончательно жилищный вопрос. На второй день устроил совещание в Реввоенсовете, куда потребовал председателя губисполкома и гор­совета. На этом совещании мною было предъявлено требование в 3-дневный срок очистить от местных обывателей (не рабочих) прилегающие к берегу Волги и железнодорожной стан­ции окрестности и часть домов, занятых войсками, для размещения в них 800 чел. рабочих, прибывших с эшелонами. Для этого была выбрана мною комиссия по обс­ледованию этих квартир. Комиссия за три дня обследовала, нашла и вручила ордера на раз­мещение до 600 чел. А дабы разместить остальных и живущих сейчас на чердаках, в летних бараках, амбарах, палатках и летних дачах, а также для вновь прибывающих рабочих, созда­на по моему требованию совместно с Реввоенсоветом и горсоветом комиссия с диктаторскими полномочиями, с задачей в 2-недельный срок обследовать и взять на учет весь город и, особенно, освобождающиеся после ухода штабов помещения, и расселить в первую голову рабочих-патронников, а потом уже оставшиеся свободные помещения пре­доставить в распоряжение воинских частей. Но тут, очевидно, снова явится препятствие со стороны командующего войсками т. Гольдберга, который заявил уже горсовету о том, что после ухода штабов все помещения должны быть предоставлены в его распоряжение, но не только эти, но и другие должны быть заняты им под формирование запасной армии. После обсуждения с Реввоенсоветом и горсоветом этого заявления, поскольку на меня возложена Обороной ответственность за усиленный выпуск патронов и нормальное спокойствие на этих заводах среди рабочих, а также и для самих реввоенсоветов и командующих войсками, ясно одно: не будет патронов или им последние несвоевременно будут даны - армия голыми руками драться не может. А ведь они ежедневно предъявляют требования на выдачу патронов целыми миллионами, поэтому совещание пришло к следующему выводу: дабы дать ра­бочим, работающим полностью 12 часов в сутки, хоть немного сносные жизненные условия, а какие условия их жизни - это я указывал выше. Для этого необходимо из г. Симбирска, ко­торый может вмещать в себя не больше 100 тыс. населения (в мирное время в нем было лишь 60 тыс.) и который теперь вмещает в себя еще 80 тыс. воинских частей со штабами, и все они не в окрестностях города, а в самом Симбирске, вывести часть войск. Тогда жилищный воп­рос для рабочих будет урегулирован уже окончательно, не будет недоразумений между рабо­чими и воинскими частями. В настоящее время, благодаря множеству солдат, я наблюдал та­кую картину: солдаты группами сидят среди улицы на мостовой, грязные, немытые, оборван­ные, снимают с себя тут же на улице рубашки и уничтожают насекомых. Это явление я наб­людал даже на Гончаровскои улице (главной). Такое явление создает подходящую для контр­революционного элемента атмосферу и в то же время нервирует рабочего, наблюдающего эту картину. Кроме того, дано задание окончить и отделать постройку бараков для жилья (в ко­личестве 7) на территории завода.
Для улучшения продовольственного вопроса после совещания с симбирским губпрод-ком т. Кагановичем и т. Брюхановым, по его приезде, Симбирский патронный завод прикреп­ляется к Самарскому губпродкому, куда уже посылаются два представителя. Тов. Брюханов обещал принять самые энергичные меры по снабжению продовольствием Симбирского пат­ронного завода. Кроме того, в Самарском губпродкоме имеется гораздо больше продуктов, и он своевременно может снабжать патронный завод благодаря его более мощной организа­ции.
При заводе имеется кооператив - отделение городского кооператива г. Симбирска - по своему составу и качеству не что иное, как живой труп, без инициативы, энергии и подвиж­ности. Так, например, кооператив создал среди рабочих огромные очереди и хвосты за полу­чением хлеба (одна единственная лавка - на 18 тыс. жителей), что создавало среди рабочих недоразумения, борьбу, глухую вражду и даже подготовку назревавшего конфликта. Дабы этот конфликт предупредить и уничтожить хвосты, пришлось раскассировать старый состав кооператива и влить в него новые лучшие рабочие силы с организаторскими способностями и устроить ряд раздаточных пунктов и этим самым уничтожить очереди и недовольство рабо­чих. Вручил целый план по заготовке продуктов. Попутно с этим затребовал обувь и мануфактуру для рабочих через т. Рыкова, так как в этом у них ощущается острая нужда: большинство женщин ходит на работу босыми, из них большой процент невыхода на работу из-за пореза и ожога ног. Нужно только ускорить отпуск обуви и мануфактуры.
Окончательно урегулировал средства передвижения завода. В первый мой приезд Рев­военсовет по моему требованию дал никуда негодный пароход, который теперь стоит как не­годный к передвижению. Теперь же послан человек за хорошим 40-сильным пароходом из Нижнего Новгорода.
Затребованы 800 дезертиров как для работ по постройке, так и для производства. Общее количество дезертиров теперь достигает 1,5 тыс. чел. Среди них имеются квалифици­рованные, которых ставят на работу. Работают они самым добросовестным образом пол­ностью 12 часов в сутки. Охрана завода - 250 красноармейцев и 200 чел., набранных ранее из рабочих; среди них есть квалифицированные патронники. Затребовал новую роту, квалифи­цированных бросаю в производство.
Урегулировал отношения между комиссаром и рабочими организациями завода, с од­ной стороны, и местным отделением профессионального союза металлистов - с другой.
Затребовал еще два врача для усиления врачебного персонала на заводе, так как имею­щиеся там два врача при 18-тысячном заводском населении и 16 - 17 тыс. населения окружающих деревень не в силах справиться со своими задачами, благодаря чему получается невы­ход на работу по запискам врачей (симуляция).
Временно, до выяснения в ЦК металлистов, как временную меру разрешил оплату за сверхурочные часы техническому персоналу и служащим, согласно положениям II съезда ра­бочих металлистов, учитывая, что [при] 12-часовом рабочем дне и двух сменах им приходится работать слишком усиленно и ненормально за отсутствием полного комплекта технической си­лы. Сверхурочно приходится обязывать работагъ, а следовательно, приходится и платить.
Ввиду массового воровства и краж на заводе вводится обыск при заводе. На днях нач­нет работать телеграфная станция Морзе с городом. Для всех заводов (патронных и оружей­ных) образована единая контора в Москве для более лучшей координированной работы в получении материалов для заводов и для лучшего транспортирования, что даст возмож­ность экономить как живую силу, так и финансы.
Вот все, что было мною сделано за недельный промежуток времени моего пребывания на Симбирском патронном заводе. На будущее завод может рассчитывать так. В данный мо­мент он имеет оборудование на 8 млн в одну смену. В конце октября и начале ноября будет закончено его оборудование в новой мастерской на производство 14 млн в одну смену. Так что при таком оборудовании и при усилении специалистами и просто рабочей силой (1,5 тыс. чел.) второй смены можно рассчитывать начать выпуск с декабря месяца в две сме­ны 25-26 млн, а при введении третьей смены, для чего потребуется усиление специалистами и рабочей силой (2,5 тыс.) и предоставлении жилищ на 6 тыс. чел., тогда завод может дать в три смены 34-35 млн [патронов]. Вот все виды на будущее этого завода.
Чрезполитвоенком патронных заводов республики и Тулоружзаводов К. Орлов
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 109. Д. 35. Л. 5-7. Подлинник (10711,111).


Армия:

В начале сентября 1919 Деникин был всего в 600 км от Москвы и за время летней компании захватил почти четверть миллиона пленных (1493,15).

В начале сентября 1919 Волжско-Каспийская флотилия под командованием недавно освобожденного из английского плена Федора Раскольникова подошла к Царицыну и начала массированный артиллерийский обстрел города. Одновременно части 10-й армии предприняли штурм царицынских укреплений с северо-запада.

Противокорабельной артиллерии в городе не было: все орудия находились на сухопутных рубежах обороны.
4 сентября над Царицыном впервые появился гидроплан Волжско-Каспийского авиадивизиона. Летчик Кондаков сбросил на город 16 мелких бомб и листовки. 6-го и 7 сентября две летающие лодки дважды бомбили городской вокзал и прилегающие кварталы, сбросив 20 авиабомб. В последующие дни морлеты Кондаков, Волков и Якимычев многократно совершали налеты на город. Пять таких налетов было произведено ночью. Белогвардейцы тоже не оставались в долгу и бомбили суда флотилии. До 10 сентября истребители Волжского дивизиона Козлов и Пяткевич (Петкевич) 14 раз взлетали на перехват, но ни одного вражеского самолета не сбили.
Утром 15 сентября 1919 утром четыре гидроплана М-9 появились над Сарептой и сбросили с высоты 400 метров 24 бомбы на эшелоны и станционные здания. Железнодорожному хозяйству был нанесен заметный ущерб (18569).


В первых числах сентября 1919 экипажи Авиагруппы (АГОН) успели совершить еще несколько разведок, но противника так и не обнаружили. Казаки словно сквозь землю провалились. На самом деле генерал Мамантов вновь обманул неприятеля. Красные полагали, что враг пойдет к западу, на Орел. Туда срочно перебросили приданные АГОН тяжелые бомбардировщики «Илья Муромец», а также 8-й и 51-й авиаотряды. Мамантов же резко сменил направление, повернув свои полки на юго-восток. Советские летчики целыми днями напрасно кружили в небе между Орлом и Ельцом, осматривая каждую лесную тропинку, а белая конница тем временем мчалась сквозь дождь в противоположную сторону. 5 сентября мамантовцы взяли Задонск, 6-го – Грязи 7-го – Усмань. В тот же день отделившаяся от главных сил корпуса колонна генерала Постовского захватила Касторное, в сотне километров от Усмани. Это окончательно сбило с толку большевистских стратегов. Никто не мог понять, где казаки и куда они собираются нанести очередной «визит».

В первых числах сентября 1919 экипажи авиагруппы успели совершить еще несколько разведок, но противника так и не обнаружили. Казаки словно сквозь землю провалились. На самом деле генерал Мамантов вновь обманул неприятеля. Красные полагали, что враг пойдет к западу, на Орел. Туда срочно перебросили приданные АГОН тяжелые бомбардировщики «Илья Муромец», а также 8-й и 51-й авиаотряды. Мамантов же резко сменил направление, повернув свои полки на юго-восток. Советские летчики целыми днями напрасно кружили в небе между Орлом и Ельцом, осматривая каждую лесную тропинку, а белая конница тем временем мчалась сквозь дождь в противоположную сторону. 5 сентября мамантовцы взяли Задонск, 6-го – Грязи 7-го – Усмань. В тот же день отделившаяся от главных сил корпуса колонна генерала Постовского захватила Касторное, в сотне километров от Усмани. Это окончательно сбило с толку большевистских стратегов. Никто не мог понять, где казаки и куда они собираются нанести очередной «визит» (17065).

К началу сентября 1919 г. красные выдохлись и сводной группе полковника Т.И. Сладкова (1110 шашек при 10 пулеметах и 2 орудиях) была поставлена задача скрытным маршем выйти в глубокий тыл группы Чапаева в Лбищенск, а после ликвидации штабов красных в Лбищенске - двигаться на север и попытаться с ходу захватить Уральск.

В Уральске в августе 1919 г. находилась часть авиации 4-й советской армии (26-й и 30-й разведывательные авиаотряды). 3 сентября 1919 г. три самолёта боевых звеньев 26-го (И.С. Железнов) и 30-го отрядов (С.В. Бейер и А.И. Коваленко) перелетели в Лбищенск, где находился штаб чапаевской дивизии. Уже в 10 часов утра был обнаружен воздушный противник. Лётчик Бейер на истребителе “вылетел для преследования неприятельского самолёта, уходившего от Лбищенска в направлении ст. Сахарная, но пользуясь облачностью самолёт противника скрылся”.
Группа Сладкова совершила со 2 по 4 сентября 1919 г. скрытный марш в 120 верст (передвигаясь по ночам), успешно преодолела незамеченной линию фронта и с рассветом 5 сентября 1919 г. атаковала Лбищенск. 5 сентября лётчик Уральской армии - поручик Аракелов, высланный утром для авиаразведки, вернулся в Каленый с известием, что Лбищенск взят казаками.38 В 4 часа дня 5 сентября командир Уральского корпуса полковник М.И. Изергин вновь направил в Лбищенск из Каленого аэроплан с категорическим приказанием отряду Сладкова двигаться, в изменение ранее разработанного плана, на юг и помочь уничтожить главные силы красных. Но из-за плохой видимости и пожаров в районе Лбищенска, лётчик не нашел казачью конницу и связь с ней была потеряна.
В Лбищенске казаками была захвачена большая добыча - значительная часть обоза 25-й стрелковой дивизии из 500 повозок, продовольствие, оружие и боеприпасы, 5 автомобилей, авиаотряд с 3 аэропланами и даже киноаппараты. Около 11 часов утра 5 сентября на аэродром в Лбищенске сел и был захвачен казаками еще один советский аэроплан.
Телеграмма временного командующего Уральской армией Генерального штаба генерал-майора Н.Г. Тетруева гласила: “5 сентября нашими доблестными частями заняты город Лбищенск и поселок Кожехаров. Захвачено до 900 пленных, 4 исправных аэроплана, радиостанция, 3 грузовика и другая военная добыча...”
Действительно, утром 5 сентября, прилетел из Уральска и “...сел не зная ничего о прорыве и занятии противником Лбищенска” лётчик 26-го авиаотряда Г.П. Артамонов на “Ньюпоре-23”.
Вот как описывается захват советского лётчика Артамонова в журнале “На казачьем посту” А. Погодаев: “...Штаб Чижинского полка и весь обоз действительно стоял у ветрянок под Лбищенском. Над головой раздалось жужжание пропеллера. Самолёт-разведчик покружился над Лбищенском и пошел на снижение за город. Николай, подходя к ветрянкам, видел, как неподалеку сел самолёт, подняв клуб пыли. Через несколько минут оттуда прискакал молодой казак 3-й сотни Миновсков Кузьма. На его голове сидел какой-то странной формы резиновый шлем. Резиновые уши в такт намета взлетали вверх. Миновсков осадил коня перед Николаем. В дополнение к странному шлему через всю грудь были приколоты 5 каких-то странных орденов, на фоне красных шелковых розеток.”
По архивным данным в Лбищенске 5 сентября 1919 г. в плен попали боевые отделения 26-го авиаотряда (лётчики Железнов и Артамонов, летнаб Олехнович, 12 военнослужащих, самолёты “Сопвич” №7035 и “Ньюпор-23” №4276) и 30-го отряда (лётчики Бейер и Коваленко, 17 человек команды, самолёты “Ньюпор-24бис” №5089 и “Ньюпор-17” №1824, автомобили грузовой “Паккард” и полугрузовой “Фиат”).
Архивные сведения об обстоятельствах пленения и службы красных авиаторов у уральцев не сохранились. Остались лишь героические описания в советской авиационной литературе. В бою с казаками погибли лётчик А.И. Коваленко, мотористы В. Мельников и Н. Ермаков и еще несколько служащих. Коммуниста Г.П. Артамонова, который не мог смириться с пленом и пытался бежать, казаки настигли и зарубили, а затем сожгли. По другой версии, Артамонова “озверевшие враги живьем сожгли в стогу сена”. По третьей — он был расстрелян. Лётчики И.С. Железнов и С.В. Бейер остались служить у белых, замышляя побег. Не оставляли своего намерения освободиться от плена также летнаб П.М. Олехнович и моторист Жердин. “Привлеченные белогвардейцами к работе на аэродроме, они трудились с показным усердием, стремились в какой-то степени рассеять недоверие к ним со стороны командования белогвардейского авиаотряда. И вот однажды (3 октября в станице Будринская), оказавшись одни на аэродроме, Олехнович и Жердин быстро запустили мотор самолёта "Сопвич" и пытались взлететь. Однако Олехнович, не имея навыков в пилотировании, не справился с управлением, и самолёт на взлёте скапотировал. Олехнович вывихнул ногу, а Жердин отделался легкими ушибами. Зная, что не миновать расправы белоказаков, Олехнович, сняв с турели разбитого самолёта пулемет, застрелился. Он погиб, как патриот Родины, предпочтя смерть плену. Жердин, воспользовавшись поднявшейся на аэродроме суматохой, сумел скрыться и с большим трудом добрался до расположения советских войск и рассказал о гибели коммуниста П. М. Олехновича...” Этот случай вошел в списки героических деяний Красного воздушного флота (11607).

В первые дни сентября 1919 года на литовско-белорусском фронте благодаря дезертирству Петра Бакланова, сбежавшего из города Полоцк поляки получили полутороплан Ньюпор. Самолет , вооруженный одним пулеметом Виккерс (Vickers), служил в составе первой эскадры, которая, в своем отчете от 20 сентября 1919 года, назвала его "подарком войны". В марте 1920 года (не позднее 21-го числа) самолет был передан на авиационный склад в Варшаве, где, после незначительного ремонта, он поступил на летные испытания 1-го мая 1920 года, а 18 мая комиссия по трофеям признала его полностью годным к боевому применению. Однако 27 мая этот Ньюпор-23 3191 был направлен в варшавскую школу авиатехников (17078).

В начале сентября 1919 Волжско-Каспийская флотилия под командованием недавно освобожденного из английского плена Федора Раскольникова подошла к Царицыну и начала массированный артиллерийский обстрел города. Одновременно части 10-й армии предприняли штурм царицынских укреплений с северо-запада (17065).