Фирдоуси. Шах-наме Миниатюра из рукописи «Шах-наме»

Ардашир Бабакан
Перевод В. Державина

Когда убит был дарственный Дара,

Не стало роду шахскому добра.

Но сын был у Дары — могучий станом,

Разумный, смелый; звался он Сасаном.

Он понял: счастью прежнему конец,

Когда увидел, что убит отец.

Напрасна, понял он, о мести дума...

И спасся бегством он от войска Рума.

И в Хинде, всеми брошенный, один,

Он умер. От него остался сын.

Потомков до четвертого колена

Сасаном называли неизменно.

Жизнь, полная лишений и труда,

Была у них. Они пасли стада.

Забыв свой царский род, бродя средь мрака,

Сасан последний прибыл в степь Бабака.

И пастухам сказал: «Я — овцепас,

Мне места не найдется ль среди вас?»

Он не гнушался никакой работой.

Его на службу главный взял с охотой.

Присматривался долго, а потом

Его поставил первым пастухом.

Бабак прекрасный спал в своем покое

И диво увидал во сне такое:

Его пастух на боевом слоне

Сидит с мечом, в сияющей броне.

И все его Сасаном называли

И почести, как шаху, воздавали.

И возвеличился он и потом

Украсил землю славой и добром.

Встал царь Бабак; виденье сна забылось.

Вот что в другую ночь ему приснилось:

Зардуштов раб из мрака вдалеке

Шел, три огня неся в своей руке.

И это: Михр, Азаргушасп, Харрад —

Три светоча — от Рыбы до Плеяд.

Они пылали ярче и обильней

Углей алоэ в царственной светильне.

Бабак проснулся. Сон свой вспомнил он,

Невольною тревогою смущен.

И все, что толковать умели сны,

Что были в тайных знаниях сильны,

Пришли в чертог царя. А вслед им тоже

Пришли мужи совета и вельможи.

Бабак открыл им тайну снов своих,

Смысл темный разгадать просил он их.

Задумался совет мужей разумных.

И самый старший в сонме многодумных

Сказал: «О шах! Иные времена

Настали. Вникни в смысл глубокий сна.

Тот, кто пасет твои отары в поле,

Как солнце мира, сядет на престоле.

Но если не о нем твой вещий сон,

Ты знай, что сядет сын его на трон!»

Внял мудрецам Бабак добросердечный.

Он понял знак, что дал ему предвечный.

Велел гонцам Сасана он найти

И пастуха в чертоги привести.

Одет в овчину, весь в снегу, пред шахом

Бедняк пастух предстал, исполнен страхом.

Всех посторонних прочь услал Бабак;

Перед Сасаном с трона встал Бабак.

С собою рядом посадил Сасана.

Кто он, откуда,— расспросил Сасана.

Царь спрашивал, но оробел пастух,

Внезапно онемел отважный дух.

Потом сказал: «На все, что вопрошаешь,

Отвечу, если жизнь мне обещаешь.

Клянись, пожми мне руку! И тебе

Я расскажу всю правду о себе.

Клянись: во всем, что скрыто и открыто,

Ты мне — доброжелатель и защита».

Царь молвил: «Мне свидетель — небосвод,

Что жизнь и хлеб насущный нам дает.

Клянусь — тебя никто здесь не обидит!

Тебя в почете, в славе мир увидит».

Тогда сказал пастух: «О властелин,

Откроюсь! Я — Сасан, Сасана сын.

Я — прапраправнук властелина мира,

Великого Бахмана Ардашира.

Исфандиар отцом Бахмана был.

Он власть Гуштаспа в мире утвердил».

И слезы хлынули, как свет средь мрака,

От тех речей из ясных глаз Бабака.

Велел он слугам баню истопить,

Омыть Сасана, пышно облачить.

Он одарил его своим халатом

И дорогим конем в седле богатом.

Он дал Сасану под жилье дворец,

Нужде Сасана положил конец.

Невольниц и рабов он дал Сасану

И множество даров послал Сасану.

Он так безмерно одарил его,

Что навсегда обогатил его.

Сасана, словно сына, полюбил он,

На дочери своей его женил он.
Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVII века.