Etika nauki pdf

разделах в книгах «Природа научного познания» (Минск, 1979); «Идеалы и нор-
мы научного исследования» (Минск, 1981).
25
См.: 
Фуко М.
Слова и вещи. М., 1977. С. 73.
26
Там же. С. 87.
27
См.: 
Agassi J.
The Logis of Scientific Inquiry // Synthese. Dordrecht. 1974. Vol. 26. № 3–
4. P. 506–507.
28
Ibid. P. 513–514.
29
См.: 
Стёпин B.C.
Идеалы и нормы в динамике научного поиска // Идеалы и нор-
мы научного исследования. Минск, 1981.

---

75
Е.А. Мамчур
Наука и этика
Вопрос о взаимоотношении науки и этики, о релевантности (или
иррелевантности) этики науке глубоко интересовал И.Т.Фролова.
Можно даже сказать, что это был центральный вопрос его научной
деятельности. Известны его работы, специально посвященные этой
проблеме. Среди них особое место занимает его монография, напи-
санная совместно с Б.Г.Юдиным
1
, много статей, выступлений на круг-
лых столах, конференциях и т.п. Но даже в тех работах, которые не
были посвящены непосредственно проблеме этической релевантно-
сти науки, например тех, в которых обсуждались экологические и
другие глобальные проблемы, этические проблемы науки так или
иначе поднимались. Иван Тимофеевич был глубоко убежден, что эти-
ка релевантна науке, что без осознания огромной значимости вопро-
са о социальной и моральной ответственности ученого не может быть
разрешена ни одна глобальная проблема современности, и человече-
ской цивилизации грозит гибель.
Все это, безусловно, верно. И поэтому может показаться удиви-
тельным, что дискуссии по поводу взаимоотношения этики и науки
не только продолжаются, но что в ходе них многие ученые-естество-
испытатели, философы и методологи науки высказывают прямо про-
тивоположное только что сформулированному суждение, утверждая,
что наука этически нейтральна.
Такую точку зрения высказал на симпозиуме Британского обще-
ства социальной ответственности ученых, посвященном вопросу о
влиянии социальных факторов на развитие биологических наук
2
но-
белевский лауреат Э.Чейн, утверждая, что наука, в той мере, в кото-
рой она ограничивается исследованием законов природы, является

---

76
этически нейтральной и не должна содержать в себе никаких ценно-
стных привнесений. Аналогичную точку зрения занял в своей изве-
стной у нас книге Ж.Моно, когда он утверждал, что в основе совре-
менного научного познания должна лежать этика науки
3
. Вместе с
тем, перечитывая материалы упомянутого выше симпозиума, можно
заметить, что многие другие его участники резко критиковали тезис
о ценностной нейтральности науки и восприняли слова Э.Чейна как
совершенно неприемлемые. Одна из статей, опубликаванных в мате-
риалах симпозиума, так и называется: «Миф о нейтральности науки».
Перечитывая материалы другой дискуссии, организованной ре-
дакцией журнала «Вопросы философии», главным редактором кото-
рого был в то время И.Т.Фролов, можно заметить аналогичную по-
лярность высказываемых мнений. Цитируя с сочуствием приведен-
ные выше слова Моно, И.Т.Фролов, тем не менее, считает, что
позиция нобелевского лауреата, утверждавшего, что критерий объ-
ективности, являвшийся центральным для картезианской (класси-
ческой) науки, в современном естествознании должен уступить свое
место этическому критерию, является крайней
4
. Академик В.А.Эн-
гельгард вообще расценивал утверждения о неразрывном единстве
познания и ценностей как вызывающие удивление. С его точки зре-
ния, «наука не создает этических ценностей», она «создает одну цен-
ность – знание»
5
.
В чем причина таких разногласий? Нам представляется, что она
в том, что участники дискуссий имеют в виду различные аспекты на-
учной деятельности. Речь идет в данном случае об этической реле-
вантности (или иррелевантности) когнитивной, познавательной де-
ятельности ученого, с одной стороны, и этической нагруженности
деятельности ученого как человека, как члена человеческого социу-
ма, с другой.
Никакой этической нейтральности науки не существует, если
иметь в виду моральную максиму, моральный долг ученого как члена
социума. Ученый должен целиком и полностью осознавать свою мо-
ральную ответственность перед обществом. Если он знает о возмож-
ном деструктивном последствии научного открытия, он должен сде-
лать все возможное, чтобы предотвратить его: требовать своего вклю-
чения в экспертную комиссию, выступать с соответствующими
разъяснениями в прессе, предупредить коллег и т.д. В плане мораль-
ной максимы, морального долга никакой башни из слоновой кости
не существует. Именно это имели в виду и Ж.Моно, С.Роуз, Н.Роуз и
И.Т.Фролов, когда они настаивали на неразрывном единстве науч-
ного познания и этических ценностей.

---

77
Тем не менее сам по себе процесс научного познания и когни-
тивная деятельность ученого (особенно если речь идет при этом о
фундаментальном естествознании) остаются этически нейтральны-
ми. Наука интересуется только объективным знанием, объективной
истиной; вопросы о добре и зле, являющиеся по своей природе эти-
ческими, она выносит за скобки своего рассмотрения. И, по-види-
мому, именно это имели в виду Э.Чейн и В.А.Энгельгардт, когда го-
ворили об этической нейтральности науки.
Единственное назначение, которое имеет в культуре фундамен-
тальная наука, состоит в том, что она добывает объективно истинное
знание о мире. Других целей у науки нет. В этом, как любит повто-
рять В.С.Стёпин, – ее сила и слабость. Сила, потому что такое зна-
ние совершенно необходимо обществу для выживания. Слабость –
потому что таким образом наука отказывается от обсуждения столь
важных для человеческого бытия проблем как вопрос о смысле жиз-
ни, о месте человека в мире и его предназначении, о человеческой
свободе и т.д. Научное познание имеет границы и об этих границах
впервые со всей силой и убедительностью сказал И.Кант. Он, как из-
вестно, проводил различие между теоретическим и практическим
разумом и разграничил сферы их действия. Этические ценности были
отнесены им в разряд тех, разрешение которых является прерогати-
вой практического разума.
В настоящее время высказывается мнение, что граница между
теоретическим и практическим разумом должна исчезнуть, что в
современной науке теоретический разум должен решать те вопро-
сы, которые традиционно находились в ведении практического
разума. Настало время, говорят сторонники этой точки зрения,
всем и навсегда покинуть башню из слоновой кости: слишком
страшные наступили времена. Да и ситуация в самой науке, гово-
рят они, изменилась.
1). В классический период науки предполагалось, например, что
ученый, занятый в области фундаментальных исследований, не мо-
жет предугадать, какими – конструктивными или деструктивными –
могут быть приложения у того или иного научного открытия. Счита-
лось, что между научным открытием и его применением существует
временной интервал, оцениваемый примерно в 15–20 лет. В настоя-
щее время многие исследователи утверждают, что этот интервал со-
кратился почти до нуля. И хотя это мнение отнюдь не является еди-
нодушным, приходится признать, что для некоторых областей науч-
ного знания утверждение о сокращении временного интервала
справедливы.

---

78
Возьмем, например, одно из величайших открытий последних лет
в молекулярной биологии – расшифровку генома человека. Это от-
крытие сразу же повлекло за собой самые разнообразные практичес-
кие приложения. Это и генная терапия – лечение наследственных
заболеваний на генетическом уровне, и терапевтическое клонирова-
ние, цель которого «выращивание» из клеток клонированного эмб-
риона здоровых тканей и органов для замены ими больных органов
донора. Такая операция даст возможность разрешить проблему от-
торжения тканей – основное препятствие для успешной пересадки
человеку органов от других людей или животных. Вместе с тем оче-
видны и возможные отрицательные последствия расшифровки гено-
ма. Это, прежде всего, возможность манипулирования ДНК челове-
ка, и даже более того, генофондом человечества в «нужном» (для вла-
стных структур!) направлении. В ситуации, когда возможные
последствия открытия известны в момент его совершения, ученый-
теоретик не может сослаться на то, что он не знает, как может быть
использовано его открытие и поэтому не может считать себя ответст-
венным за негативные последствия приложений. В данном случае он
оказывается в положении ученого-прикладника или технолога, ко-
торые вообще не могут сослаться на незнание. Чистый ученый так
же, как и прикладник и технолог, оказывается пред дилеммой: либо
выступить против них, используя при этом все доступные ему сред-
ства, либо отмолчаться, уклониться от принятия решения и пустить
все на самотек, прикрывшись при этом популярным среди части уче-
ных тезисом о том, что