компаниям, автомобильной индустрии и развитию торговли недвижимостью будет
нанесен ущерб. Вырастет совершенно новая группа небольших компьютерных магазинов,
информационная
служба;
почтовое
обслуживание,
напротив, сократится.
У
производителей бумаги работы станет гораздо меньше; большая часть обслуживающей
индустрии и "белые воротнички" будут процветать.
На более глубоком уровне, если у отдельных людей будут собственные
электронные терминалы и оборудование, возможно, приобретенные в кредит, они станут
скорее независимыми предпринимателями, чем классическими служащими, так как
возрастет собственность "на средства производства" у рабочего. Мы также увидим группы
работающих дома людей, объединяющихся в небольшие компании или в
кооперативы при
совместном владении оборудованием. Возможны любые новые отношения и
организационные формы.
Психологическое воздействие. Картина мира рабо ты, который все в большей
степени зависит от абстрактных символов, вызывает в воображении заумную рабочую
среду, чуждую нам и в каком-то отношении более деперсонализированную, чем сейчас.
Но с другой стороны, работа дома предполагает углубление непосредственных
эмоциональных отношений как дома, так и в ближайшем окружении. Скорее, чем мир
отчужденных человеческих
взаимоотношений с экраном, отделяющим человека от
остальных людей, как это изображается во многих научно-фантастических рассказах,
можно представить себе мир, разделенный на два вида человеческих взаимоотношений -
один реальный, другой отчужденный - с различными правилами и ролями в каждом их
них.
Нет никаких сомнений в том, что мы станем экспериментировать во многих
вариантах и полумерах. Многие будут работать часть времени дома, а другую - вне его.
Разбросанные рабочие центры, несомненно, получат широкое распространение.
Некоторые будут работать дома месяцы или годы, затем перейдут на работу вне дома, а
затем, возможно, снова станут работать дома. Модели лидерства и управления
обязательно изменятся.
Несомненно, возникнут маленькие фирмы, чтобы выполнять
задачи "белых воротничков" для больших фирм, и возьмут на себя организацию, обучение
и управление группами работающих на дому. Чтобы поддерживать между ними
соответствующую связь, эти маленькие фирмы, возможно, будут организовывать вечера и
другие совместные празднества, так что члены группы будут знать друг друга
непосредственно, а не только через компьютер или клавиатуру.
Разумеется, не каждый сможет или захочет работать дома. Безусловно, мы
столкнемся с конфликтами по поводу шкалы оплаты и случайных расходов. Что будет с
обществом, когда возросшее количество человеческого взаимодействия на работе будет
отчужденным, в то время как непосредственное, эмоциональное взаимодействие дома
усилится? Что станет с городами? Что будет с безработными? Что в действительности мы
имеем в виду под "занятостью" и "незанятостью" в такой системе? Было бы наивным
оставлять без внимания эти вопросы и проблемы.
Но если есть вопросы без ответов и, возможно, болезненные трудности, то
существуют и новые возможности. Переход к новой системе производства, кажется,
разрешит
бесконечно
много
самых
трудных
проблем
прошедшей
эпохи.
Непродуктивность тяжелого феодального труда, например, не могла быть уменьшена в
системе феодального сельского хозяйства. Она не уничтожалась ни крестьянскими
восстаниями, ни альтруистами-аристократами, ни религиозными утопистами. Тяжелый
труд оставался нищенским до тех пор, пока не изменился коренным образом с появлением
фабричной системы, которой были присущи совершенно другие недостатки.
В свою очередь, типичные проблемы индустриального
общества - от
безработицы до изнурительной монотонности работы, сверхспециализации, нечуткого
отношения к человеку, низкой зарплаты - могут оказаться, несмотря на лучшие намерения
и обещания людей, расширяющих рынок рабочих мест, профсоюзов, кротких
работодателей или революционных рабочих партий, совершенно неразрешимыми в
рамках производственной системы Второй волны. Если такие проблемы оставались
нерешенными в течение 300 лет, при капиталистическом и социалистическом укладах,
есть основание думать, что они присущи способу производства.
Переход к новой системе производства как в производственном секторе, так и в
секторе "белых воротничков" и возможный прорыв к "электронному коттеджу"
обещает
изменить все существующие причины для споров, сделав устаревшими большинство
вопросов, из-за которых люди теперь спорят, сражаются и иногда умирают.
Сегодня мы не знаем, станет ли "электронный коттедж" на самом деле нормой
будущего. Тем не менее следует осознать, что если даже 10-20% рабочей силы, как
определено сейчас, должны будут совершить это историческое перемещение за
следующие 20-30 лет, вся наша экономика, наши города, наша экология, структура нашей
семьи, наши ценности и даже наша политика изменятся почти до неузнаваемости.
Эта возможность - вероятность, которую следует обдумать.
Изменения, которые принесет Третья волна и которые обычно рассматриваются
по отдельности, невозможно представить в соотношении. Мы видим преображения нашей
технологической системы и энергетической базы в новую техносферу. Это происходит
тогда, когда мы делаем немассовыми масс-медиа и создаем разумную среду,
таким
образом революционизируя и инфосферу. В свою очередь два этих мощных течения
приводят к глубоким переменам в структуре производственной системы, изменяя природу
работы на заводе и в офисе и, в конечном счете, давая возможность перенести работу
снова в дом.
Одни эти огромные исторические сдвиги могут оправдать утверждение, что мы
находимся на грани новой цивилизации. Но мы одновременно реструктурируем и нашу
социальную жизнь, от семейных уз и дружеских отношений до школ и корпораций. Мы на
пороге того, чтобы, наряду с техносферой и инфосферой, создать и социосферу Третьей
волны.
Do'stlaringiz bilan baham: