Элвин тоффлер

Последнее "почему" 
Если цивилизация не в состоянии объяснить, как все происходит, пусть даже ее 
толкование на девять частей предстает как нечто неразгаданное и лишь одну часть 
составляет анализ, она не может результативно планировать общественную жизнь. 
Людям, выполнявшим общезначимые предписания своей культуры, необходима была 
уверенность, что их поведение приведет к желательному итогу. И это предполагало 
некоторый ответ на исконное "почему". Развивавшаяся цивилизация Второй волны 
опиралась на столь мощную теорию, что с ее помощью, казалось, можно было объяснить 
все. 
Камень столкнулся с водной поверхностью. От места его падения по воде быстро 
разошлись круги. Почему? Чем вызвано это явление? Возможно, люди индустриального 
периода ответили бы так: "это от того, что кто-то бросил камень". 
Образованный европейский дворянин, живший в XII или XIII в., пытаясь 
ответить на этот вопрос, основывался бы на совсем иных представлениях, чем мы. 
Возможно, он прибег бы к учению Аристотеля и искал материальную причину, 
формальную причину, рациональную причину (efficiente cause) и конечную причину (final 
cause), ни одной из которых самой по себе недостаточно, чтобы объяснить что-либо(24). 
Средневековый китайский мудрец мог бы рассуждать об инь и ян* и о силовом поле 
влияний (the force-field of influences), в котором, на его взгляд, происходили все 
явления(25). 
* Инь и ян - основные понятия в древнекитайской натурфилософии, истолкованы 
как полезные первоначала 
Цивилизация Второй волны находит объяснение тайнам причинной связи в 
потрясающем открытии Ньютона - законе всемирного тяготения. По Ньютону, причина 
заключалась в том, что "силы, воздействующие на тела, порождают движение"(26). 
Примером сущности причинности - порождения причиной следствия - могут служить 
бильярдные шары, которые, ударяясь друг об друга, приходят в движение. Такое понятие 
перемены, сосредоточенное исключительно на внешних силах, которые вполне измеримы 
и легко опознаваемы, было чрезвычайно убедительным, поскольку оно полностью 
согласовывалось с новыми понятиями линейного пространства и времени, порожденными 
индустриальной эпохой. И действительно, ньютоновская или механистическая 
причинность, воспринятая в то время, когда в Европе происходила промышленная 
революция, упорядочила индуст-реальность, подогнав все ее составляющие. Если мир 

---

состоял из отдельных частиц - миниатюрных бильярдных шаров - тогда все причины были 
обусловлены взаимодействием этих шаров. Одна частица или атом ударяла об другую. 
Первая являлась причиной движения следующего. А его движение становилось 
следствием движения первого. Не было действия без движения в пространстве, и атом не 
мог находиться в одно время более, чем в одном месте. 
Мир, казавшийся прежде таким сложным, хаотичным, непредсказуемым, 
таинственным и бессистемным, внезапно предстал согласованным и хорошо 
организованным. Любое явление, будь то семейная ячейка или холодная звезда в далеком 
ночном небе, представляло собой материю в движении, каждая частица активизировала 
соседнюю, вынуждая ее двигаться в нескончаемом танце жизни. Для атеиста подобная 
точка зрения давала объяснение жизни, в котором, как позднее выразился Лаплас*, 
гипотеза о Боге была излишней(27). Однако же для верующего человека это по-прежнему 
предполагало присутствие Бога как первопричины всего сущего, именно он изначально 
привел в движение бильярдные шары, а потом, возможно, вышел из игры. 
* Лаплас Пьер Симон (1749-1827) - французский астроном, математик, физик. 
Классический представитель механистического детерминизма. 
Такая метафора для реальности стала подобием инъекции интеллектуального 
адреналина в нарождавшуюся индуст-реальную культуру. Один из радикальных 
философов, идеолог Великой французской революции барон Гольбах с удовлетворением 
писал: "Вселенная, это необозримое скопление всего сущего, являет собой только 
материю и движение; действительность, воспринимаемая нами, есть нечто иное как 
необъятная, непрерывная последовательность причин и следствий". 
В этом кратком, торжествующем утверждении заключалось самое главное: 
вселенная - это составная реальность, где разрозненные части, объединенные вместе, 
представляют собой единое целое. Постоянный признак материи - движение в 
пространстве. События совершаются в линейной последовательности, развитие событий 
происходит вдоль линии времени. Человеческие чувства, например ненависть, эгоизм или
любовь, согласно Гольбаху*, сопоставимы с такими материальными силами, как 
отталкивание, инерция или сцепление, и при мудрой политической организации общества 
возможно было манипулировать ими для общественного блага, подобно тому, как наука 
могла для всеобщего блага манипулировать физическим миром. 
* Гольбах Поль Анри (1723-1789) - французский философ. Крупнейший 
систематизатор взглядов французских материалистов. 
Именно такой индуст-реальный образ вселенной, порождаемые им 
представления во многом повлияли на наш образ жизни в его личных, общественных и 
политических проявлениях. Из подобного взгляда на мир неизбежно проистекало, что не 
только космос и природа, но и общество и люди действовали согласно вполне 
определенным и предсказуемым законам. Величайшими мыслителями Второй волны 
были как раз те, кто наиболее логично и убедительно доказывал связь и 
взаимозависимость явлений объективной действительности. 
Ньютон создал основы небесной механики. Дарвин открыл законы, которые 
объясняли социальную эволюцию. А Фрейд открыл закономерность психических 
процессов. Поиски других исследователей - ученых, инженеров, социологов, психологов - 
способствовали открытию множества других разных законов. 
Цивилизация Второй волны получила в свое распоряжение теорию причинности, 
в которой виделись чудодейственные возможности и которая применялась всюду. Многое 
из того, что до тех пор казалось невероятно сложным, теперь можно было привести к 
элементарной объяснимой формуле. И эти законы получили всеобщее признание не 
только потому, что их провозгласили Ньютон, Маркс или кто-либо еще. Они были
объектом экспериментов и эмпирических исследований и получали подтверждения. 
Используя их, мы могли строить мосты, посылать в небо радиоволны, предсказывать и 

---

производить биологические изменения; мы могли воздействовать на экономику, 
основывать политические движения или организации и даже, как считалось, предвидеть и 
формировать поведение индивида. 
Чтобы объяснить любое явление, необходимо было лишь найти критическую 
переменную величину. Этого можно было достичь, если только мы находили подходящий 
"бильярдный шар" и ударяли по нему под нужным углом. Новая причинность в сочетании 
с новыми представлениями о времени, пространстве и материи избавила сознание многих 
людей от старых иррациональных компонентов. Это обеспечило достижение величайших 
успехов в науке и технологии, огромные сдвиги в мышлении и практической 
деятельности людей. Был брошен вызов авторитаризму, и разум освободился от 
тысячелетних оков. 
Однако же индуст-реальность создала новую тюрьму - индустриальный 
менталитет, 
который 
исходил 
из 
практицизма, 
превозносил 
критическую 
требовательность и карал воображение, сводил людей к простейшим протоплазменным 
единицам и в конечном счете искал инженерного решения любой проблемы. Индуст-
реальность вовсе не была морально нейтральной, хотя и претендовала на то. Она 
представляла собой, как мы видели, воинствующую суперидеологию цивилизации Второй 
волны, из нее возникли все основные идеологические направления индустриальной эпохи, 
как левой, так и правой ориентации. Подобно всякой культуре, цивилизация Второй 
волны создавала искаженный механизм восприятия человеком себя и окружающего его 
мира. Выработанный комплекс идей, образов, представлений - и проистекающие из них 
аналогии - оказался самой мощной культурной системой в истории человечества. 
И наконец, индуст-реальность, культурное лицо индустриализма, побуждала 
общество развиваться в нужном направлении. Благодаря ей создавались сложные 
организованные единства, крупные города, централизованная бюрократия и 
всеобъемлющий рынок, будь он капиталистическим или социалистическим. Это 
отличным образом согласовывалось с новыми энергосистемами, устройством семьи, 
технологиями, экономическими отношениями, политическими и духовными ценностями, 
что вместе взятое образовывало цивилизацию Второй волны. 
Вот и получается, что вся эта цивилизация вместе со всеми организациями и 
учреждениями, технологией и культурой разрушается под воздействием перемен, 
привносимых Третьей волной, которая прокатывается по планете. Мы живем в 
завершающий, кризисный период безвозвратно отступающего индустриализма. 
Индустриальная эпоха уходит в историю, рождается новая эпоха.