Эльчин Сафарли Дом, в котором горит свет

18. Счастья и мира тебе в новом доме
Флора,
добралась, наконец, до Галима. Небо было в серых облаках, пахло дождем. Дело к
осени. Когда я под руку с Нелли зашла во двор детского дома, Галим сидел у
расписанной радугой стены и, напрягая щеки, дул вверх, в небо. Увидел меня, не
отреагировал. Я села рядом, Нелли отошла покурить. «Что делаешь, малыш?» Он
продолжал пыхтеть, будто надувал невидимый шар. «Хочу разогнать облака и
освободить солнце».
Придвинулась к нему. «Помогу?» Он посмотрел на меня с обидой. Такой
маленький, но взрослый. «Давай. Но знай, что я и на тебя дуюсь». Я стала дуть в
небо. «Почему, малыш?» Неожиданно облака начали расступаться, по лицу малыша
проскочил луч солнца. «Ани, вчера мне было что сказать, но не было тебя. Сегодня
есть ты, но говорить не хочется». Распахнулись двери здания, во двор высыпали
дети. Галим побежал к ним.
* * *
Спустя час сидим с Галимом на ветхой пристани. Достаю из кармана томик
Мандельштама, подаренный Нелли. Открываю первую страницу, там надпись:
«Счастья и мира тебе в новом доме. Тишины, которая наполняет, звуков, которые
радуют сердце. Вдохновения и долгожданных встреч. Н.».
Галим берет из моих рук книгу, осматривает, принюхивается к корешку. «Она
пахнет тобой… брусничным джемом». – «Ты лучше скажи, почему на меня
обиделся?» Возвращает мне книгу. «Ты не приходила и не звонила два дня. Я
испугался, что больше тебя не увижу. Потом появился Карим, рассказал, что ты
болеешь. Что плохо ешь, споришь с тетей Нелли и снова спишь в кресле. Тебе
нельзя, спину схватит».
«Галим, видишь вон ту старую лодку с прохудившимся дном? Вот слушаю тебя и
чувствую себя такой же развалюхой. Хватит, лучше пошли есть. Обещаю больше не
засыпать в кресле».
Уходим с берега, Нелли ждет нас в кафе неподалеку. Держу малыша за руку,
крепко-крепко, боюсь отпустить. В голове строки Мандельштама: «Мне стало
страшно жизнь отжить – и с дерева, как лист, отпрянуть». Еще напишу.
Люблю,

---

Ани

---