Думай медленно решай быстро

Определение значимости 
В конце нашего сотрудничества мы с Гэри Кляйном все же пришли к
согласию, отвечая на основной поставленный вопрос: в каких случаях
стоит доверять интуиции эксперта? У нас сложилось мнение, что отличить
значимые интуитивные заявления от пустопорожних все же возможно. Это
можно сравнить с анализом подлинности предмета искусства (для точного
результата лучше начинать его не с осмотра объекта, а с изучения
прилагающихся документов). При относительной неизменности контекста
и возможности выявить его закономерности ассоциативный механизм
распознает ситуацию и быстро вырабатывает точный прогноз (решение).
Если эти условия удовлетворяются, интуиции эксперта можно доверять.
К сожалению, ассоциативная память также порождает субъективно
веские, но ложные интуиции. Всякий, кто следил за развитием юного
шахматного таланта, знает, что умения приобретаются не сразу и что
некоторые ошибки на этом пути делаются при полной уверенности в своей
правоте. Оценивая интуицию эксперта, всегда следует проверить, было ли у
него достаточно шансов изучить сигналы среды — даже при неизменном
контексте.
При менее устойчивом, малодостоверном контексте активируется
эвристика суждения. Система 1 может давать скорые ответы на трудные
вопросы, подменяя понятия и обеспечивая когерентность там, где ее не
должно быть. В результате мы получаем ответ на вопрос, которого не
задавали, зато быстрый и достаточно правдоподобный, а потому способный
проскочить снисходительный и ленивый контроль Системы 2. Допустим,
вы хотите спрогнозировать коммерческий успех компании и считаете, что
оцениваете именно это, тогда как на самом деле ваша оценка складывается
под впечатлением от энергичности и компетентности руководства фирмы.
Подмена происходит автоматически — вы даже не понимаете, откуда
берутся суждения, которые принимает и подтверждает ваша Система 2.
Если в уме рождается единственное суждение, его бывает невозможно

---

субъективно 
отличить 
от 
значимого 
суждения, 
сделанного 
с
профессиональной уверенностью. Вот почему субъективную убежденность
нельзя считать показателем точности прогноза: с такой же убежденностью
высказываются суждения-ответы на другие вопросы.
Должно быть, вы удивитесь: как же мы с Гэри Кляйном сразу не
додумались оценивать экспертную интуицию в зависимости от постоянства
среды и опыта обучения эксперта, не оглядываясь на его веру в свои слова?
Почему сразу не нашли ответ? Это было бы дельное замечание, ведь
решение с самого начала маячило перед нами. Мы заранее знали, что
значимые интуитивные предчувствия командиров пожарных бригад и
медицинских сестер отличны от значимых предчувствий биржевых
аналитиков и специалистов, чью работу изучал Мил.
Теперь уже трудно воссоздать то, чему мы посвятили годы труда и
долгие часы дискуссий, бесконечные обмены черновиками и сотни
электронных писем. Несколько раз каждый из нас был готов все бросить.
Однако, как всегда случается с успешными проектами, стоило нам понять
основной вывод, и он стал казаться очевидным изначально.
Как следует из названия нашей статьи, мы с Кляйном спорили реже,
чем ожидали, и почти по всем важным пунктам приняли совместные
решения. Тем не менее мы также выяснили, что наши ранние разногласия
носили не только интеллектуальный характер. У нас были разные чувства,
вкусы и взгляды применительно к одним и тем же вещам, и с годами они на
удивление мало изменились. Это наглядно проявляется в том, что каждому
из нас кажется занятным и интересным. Кляйн до сих пор морщится при
слове «искажение» и радуется, узнав, что некий алгоритм или формальная
методика выдают бредовый результат. Я же склонен видеть в редких
ошибках алгоритмов шанс их усовершенствовать. Опять-таки я радуюсь,
когда так называемый эксперт изрекает прогнозы в контексте с нулевой
достоверностью и получает заслуженную взбучку. Впрочем, для нас в
конечном итоге стало важнее интеллектуальное согласие, а не эмоции, нас