Думай медленно решай быстро

Разговоры об оптимизме 
«Ими завладела иллюзия контроля. Они сильно недооценивают
возможные препятствия».
«По-видимому, здесь мы наблюдаем яркий случай пренебрежения
конкуренцией».
«Вот вам пример излишней самоуверенности. Они, видимо, мнят себя
большими знатоками, чем являются в действительности».
«Давайте используем методику прижизненного эпикриза. Вдруг кто-то
заметит опасность, которую проглядели остальные».

---

Часть IV: Выбор 

---

25 
Ошибки Бернулли 
В начале 1970-х годов Амос вручил мне брошюру швейцарского
экономиста Бруно Фрея, где обсуждались психологические аспекты
экономической теории. Я помню даже цвет обложки — темно-красный.
Бруно Фрей почти и не вспоминает эту статью, но я все еще могу по
памяти воспроизвести первое предложение: «Агент экономической теории
рационален, эгоистичен, и его вкусы не меняются».
Я поразился. Мои коллеги-экономисты работали в соседнем здании, но
я не предполагал, насколько разнятся наши интеллектуальные миры. Для
психолога самоочевидно, что человек ни полностью рационален, ни
полностью эгоистичен и что его вкусы никоим образом не стабильны.
Казалось, что наши науки изучают представителей двух разных видов; эти
виды поведенческий экономист Ричард Талер назвал впоследствии «эконы»
и «гуманы».
В отличие от эконов, изучаемые психологами гуманы обладают
Системой 1. Их взгляд на мир ограничен информацией, доступной в
настоящий момент (принцип WYSIATI), и, следовательно, они не могут
быть столь же последовательными и логичными, как эконы. Иногда они
щедры, часто горят желанием помочь группе, в которую входят, и зачастую
не ведают, что им понравится в следующем году или даже завтра. Так
появилась возможность интересного диалога между двумя областями
науки. Я и не предполагал, что этот диалог определит мою карьеру.
Вскоре после того, как Амос показал мне статью Фрея, мы решили
избрать темой нашего следующего проекта изучение принятия решений. Я
почти ничего об этом не знал, но Амос — эксперт и звезда в этой области
— сказал, что все объяснит. На выпускном курсе он стал соавтором
учебника «Математическая психология» и предложил мне прочесть оттуда
несколько глав — в качестве введения.
Вскоре выяснилось, что предметом нашего изучения станет отношение
человека к выбору в условиях риска и что нам предстоит найти ответ на
конкретный вопрос: чем руководствуется человек в выборе между двух
простых игр или между игрой и гарантированным результатом?
Простые игры (например, «вероятность 40 % выиграть 300 долларов»)
для исследователей принятия решений — то же, что дрозофилы для

---

генетиков. Выбор между такими играми представляет собой простую
модель, обладающую всеми свойствами более сложных случаев принятия
решений, которые стараются понять ученые. В игре отражен тот факт, что
последствия выбора никогда не бывают определенными. Даже якобы
гарантированные исходы остаются неопределенными: подписывая договор
на покупку квартиры, вы не знаете, за какую цену сможете ее впоследствии
продать, и не можете предвидеть, что сын соседа вскоре начнет брать уроки
игры на трубе. Любой значительный выбор, который мы делаем в жизни,
содержит некоторую неопределенность — именно поэтому исследователи
принятия решений надеются, что данные, полученные при изучении
смоделированных ситуаций, можно будет применить и в более интересных
повседневных случаях. Но, разумеется, главная причина того, что
теоретики изучают простые игры, — этим занимаются другие теоретики.
В данной области существует теория ожидаемой полезности (выгоды),
на которой строится модель рационального индивида и которая по сей день
остается самой важной теорией социальных наук. Теория ожидаемой
полезности не задумывалась как психологическая модель; она представляла
логику выбора, основанную на элементарных правилах (аксиомах)
рациональности. Рассмотрим пример.
Если вы предпочитаете яблоко банану,
то вы предпочтете 10 %-ную вероятность выиграть яблоко 10 %-ной
вероятности выиграть банан.
Вместо яблока и банана можно взять любой объект выбора (включая
игры), а вместо 10 % — любое значение вероятности. Математик Джон фон
Нейман, один из величайших мыслителей XX века, и экономист Оскар
Моргенштерн вывели свою теорию рационального выбора между играми
из нескольких аксиом. Экономисты рассматривают двоякое применение
теории ожидаемой полезности: в качестве логики, предписывающей, как
надо делать выбор, и в качестве описания того, как выбор делают эконы.
Однако мы с Амосом, будучи психологами, начали изучение того, как
гуманы делают рискованный выбор, не выдвигая никаких предположений
об их рациональности.
Мы продолжали проводить долгие часы в ежедневных беседах —
иногда в своих кабинетах, иногда в ресторане, часто во время длительных
прогулок по тихим иерусалимским улочкам. Как и при изучении суждений,
мы 
начали 
с 
тщательной 
проверки 
собственных 
интуитивных
предпочтений. Мы постоянно придумывали простые задачи по принятию
решений и спрашивали себя, что бы мы предпочли.
Что бы вы предпочли?

---

А. Подбросить монетку. Если выпадет орел, вы получаете 100
долларов, если решка — не получаете ничего.
Б. Гарантированно получить 46 долларов.
Мы не пытались найти самый рациональный или самый выгодный
выбор; мы хотели определить интуитивный выбор — тот, который сразу
кажется привлекательным. Мы почти всегда выбирали один и тот же
вариант. В данном примере мы оба выбрали бы гарантированные деньги;
возможно, и вы поступили бы так же. Когда мы уверенно соглашались в
выборе, то считали — и, как выяснилось, почти всегда правильно, — что
большинство людей разделит наш выбор, и двигались дальше, словно
получив строгие доказательства. Конечно же, мы знали, что в дальнейшем
нам придется подтвердить свои догадки, но в роли одновременно и
экспериментаторов, и испытуемых мы могли быстро двигаться вперед.
Через пять лет после начала исследования игр мы завершили эссе под
названием «Теория перспектив: анализ принятия решений в условиях
риска». Наша теория весьма напоминала теорию полезности, но отходила
от нее в основе. Самое главное, наша модель была чисто описательной; ее
цель заключалась в документировании и объяснении систематических
нарушений аксиом рациональности при выборе между играми. Мы
отправили наше эссе в журнал Econometrica, публикующий значительные
теоретические статьи по экономике и теории принятия решений. Выбор
издания сыграл важную роль: опубликуй мы тот же материал в
психологическом журнале, он вряд ли что-то изменил бы в экономике.
Впрочем, наше решение не было навеяно желанием повлиять на
экономику; в журнале печатались лучшие статьи по теории принятия
решений, и нам хотелось оказаться в такой выдающейся компании. В этом
выборе, как и во многих других, нам повезло. Теория перспектив оказалась
нашей самой значительной работой, а наша статья остается одной из самых
цитируемых в социальных науках. Два года спустя мы опубликовали в
Science сообщение об эффектах фрейминга — значительном изменении
предпочтений, возникающем иногда при несущественных изменениях
формулировки задачи.
За первые пять лет изучения принятия решений мы установили
десяток фактов, относящихся к выбору между рискованными вариантами.
Некоторые из обнаруженных фактов противоречили теории ожидаемой
полезности. Некоторые явления наблюдались и раньше, какие-то оказались
новыми. Для объяснения собранных наблюдений мы создали теорию,
модифицирующую теорию ожидаемой полезности, и назвали ее теория
перспектив.

---

Мы использовали подход из области психофизики — направления
психологии, основанного немецким психологом и мистиком Густавом
Фехнером (1801–1887). Фехнер посвятил свои исследования проблеме
взаимоотношений души и материи. С одной стороны, существуют
изменяемые физические величины: например, сила света, частота звука или
количество денег. С другой стороны, есть субъективное восприятие
яркости, высоты или ценности. Таинственным образом изменение
физической величины вызывает изменение интенсивности или качества
субъективного ощущения. Целью Фехнера стало найти психофизические
законы, связывающие субъективные величины в мозгу наблюдателя с
объективными величинами материального мира. Он предположил, что во
многих случаях функция имеет логарифмический вид — то есть
увеличение интенсивности стимула в определенное число раз (например, в
1,5 или в 10) всегда приводит к соответствующему увеличению по
психологической шкале. Если увеличение силы звука с 10 до 100 единиц
физической энергии увеличивает психологическую интенсивность на 4
единицы, то дальнейшее увеличение интенсивности стимула от 100 до 1000
также повысит психологическую интенсивность на 4 единицы.