Ч е б н и к по литературе

210

---

АНТОН ПАВЛОВИЧ ЧЕХОВ
( 1 8 6 0 - 1 9 0 4 )
Никто не понимал так ясно и тонко, как 
Антон Чехов, трагизм мелочей жизни, ни­
кто до него неумел так беспощадно правди­
во нарисовать людям позорную и тоскливую 
картину их жизни в тусклом хаосе мещан­
ской обыденности. 
М .Торький
В русской литературе XIX века преобладала традиция 
романа, «большого полотна». Чехов писал только рассказы, 
короткие повести, похожие на рассказы, пьесы, похожие на 
повести. Он не умещался в традиционные рамки, и это при­
водило современников в замешательство.
Незадолго до смерти Чехов сказал И.А.Бунину: «Вам хо­
рошо теперь писать рассказы, все к этому привыкли, а это я 
пробил дорогу к маленькому рассказу, меня еще как за это 
ругали... Требовали, чтобы я писал роман, иначе и писате­
лем нельзя называться...»
Из множества чеховских рассказов складывается гран­
диозное целое, посвященное общей теме, - теме родины. 
Перед читателем открывалась перспектива русских городов 
с его улицами, управами, окраинами и задвигалась, зарои­
лась такая масса живых лиц, что, как в раннем чеховском фе­
льетоне, вы невольно спрашиваете себя: «Неужели в России 
так много людей? Батюшки!»
Герои Чехова - обычные люди, не возвеличенные до 
титанов, не разоблаченные до позора, а представленные в 
своем действительном облике, в будничном течении «дней 
нашей жизниЯ, в которой все просто и вместе с тем слож­
но: «Люди обедают, только обедают, а в это время слагается 
их счастье и разбивается их жизнь». Перечитывая чеховские
211

---

рассказы, можно убедиться, что его герои живут в плену. 
Система рассказов Чехова исследует различные грани ду­
ховного подчинения и рабства, начиная от самых простых 
(«Смерть чиновника», «Толстый и тонкий», «Хамелеон») 
до сложнейших («Человек в футляре», «Крыжовник», «Ио­
ныч», «Дама с собачкой»).
Интерес Чехова к литературным предшественникам 
очевиден, но существенно сложен и порожден особым по­
ложением Чехова-художника в русской литературе передачи 
сюжета через глубокий, постоянно ощутимый подтекст и 
точно увиденные детали. Известен и результат этих исканий, 
отмеченный в отзыве Толстого о Чехове: «Замечательно, что 
он никому не подражает и идет своей дорогой». Сам Чехов 
неоднократно заявлял о необходимости для художника быть 
свободным от давления литературных авторитетов. У совре­
менных ему писателей он зачастую не находил «главного 
элемента творчества - личной свободы».
Как уже отмечалось, чеховское