Ч е б н и к по литературе

Достоевский есть самый интимный, 
самый внутренний писатель, так что 
его, читая, - как будто не другого кого-то 
читаешь, а слушаешь свою же душу, 
только глубже, чем обычно, чем всегда.
В.В.Розанов
На последних страницах итогового романа Ф.М. Досто­
евского «Братья Карамазовы» любимый герой писателя 
Алеша произносит, обращаясь к детям у могилы их умерше­
го товарища, такие слова: «Знайте же, что ничего нет выше и 
сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хоро­
шее какое-нибудь воспоминание, и особенно выне.сенное из 
детства, из родительского дома. Вам много говорят про вос­
питание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое 
воспоминание, сохраняемое о детстве, может быть, самое 
лучшее воспитание и есть». Оседая глубоко в нашей памя­
ти, запечатлеваясь в душе, воспоминания детства зачастую 
определяют весь строй нашей личности.
Детство писателя прошло на Божедомке, как называли 
в Москве район Мариинской больницы для бедных. Здесь в 
чине штаб - пекаря служил Михаил Андреевич Достоевский, 
у которого 30 октября по старому стилю 1821 года родился 
второй сын Федор.
Отец писателя, суровый и требовательный к себе, при­
выкший всего добиваться своими силами, в строгости 
воспитывал и своих детей. В доме все время царил рас­
порядок, установленный отцом: ежедневные занятия, еже­
вечерняя молитва, завтраки, обеды и ужины в положенное 
время.
132

---

Некоторая сухость и вспыльчивость отца искупалась 
мягкостью, добротой и нежностью матери писателя, Марии 
Федоровны.
Несмотря на бедность жизни в казенных квартирах, не­
смотря на ограниченность в денежных средствах, чета Дос­
тоевских заботилась о нравственном и эстетическом воспи­
тании своих детей, поощряя их тягу к поэзии.
Символично, что первым отчетливым детским воспо­
минанием Достоевского, ему тогда только исполнилось три 
года, был белый голубок, пролетевший из окна в окно в затем­
ненной церкви во время богослужения: маленькому Федору 
показалось, будто чудо явилось, будто свет пронзил тьму.
В феврале 1837 года сгорела от чахотки мать писателя 
Мария Федоровна.
На руках у овдовевшего Михаила Андреевича осталось 
семеро детей. О том, чтобы отдать в Московский универси­
тет старших сыновей, Михаила и Федора, уже не могло бьггь 
и речи. Университет давал образование и никаких гарантий 
на будущее, а Михаил Андреевич по опыту знал, что бед­
ный дворянин может обеспечить себя только службой. В мае 
1837 года отец с сыновьями Михаилом и Федором отправ­
ляются в Петербург, чтобы хлопотать об их поступлении на 
казенный кошт (бесплатно) в Главное Инженерное училище.
Вопреки царской резолюции («оба приняты быть мо­