Бегущий за ветром

Амир-джан
. И вот душа его смягчается и он прощает меня. Да, я убил свою
мать, но Баба меня прощает.
Баба рассказывает мне, как однажды он срезал целых четырнадцать змеев в один день.
Я улыбаюсь, киваю, смеюсь в нужных местах, но мысли мои далеко. Теперь у меня есть цель.
И на этот раз я не подведу Бабу.
Вечером накануне состязания снег так и валит. Мы с Хасаном сидим на подушках на
полу за 
курси
, низким столиком, накрытым толстым стеганым одеялом, и играем в панджпар.
Ветер за окном раскачивает деревья. Если засунуть под столик ноги – а Али поставил туда

---

Х. Хоссейни. «Бегущий за ветром»
33
электронагреватель, – тепло всему телу. Порой, когда метет метель, мы с Хасаном просижи-
ваем так целые дни за шахматами и картами – чаще всего за панджпаром.
Перебиваю бубновую десятку, выкладываю двух валетов и шестерку. В кабинете у Бабы
он сам, Рахим-хан и еще несколько человек (в том числе отец Асефа). У них деловая встреча.
Через стену слышно бормотание радиоприемника – Дауд Хан
16
выступает по «Радио Кабул».
Что-то важное насчет иностранных инвестиций.
Хасан перебивает шестерку и берет двух валетов.
– Президент говорит, у нас в Кабуле будет телевидение, – сообщаю я.
– Кто говорит?
– Дауд Хан, болван. Глава государства.
– Говорят, в Иране уже есть телевизоры, – хихикает Хасан.
Я вздыхаю:
– Ох уж эти иранцы…
Для многих хазарейцев Иран – прямо святая святых, наверное, потому, что большинство
иранцев – шииты. Но я хорошо запомнил, что говорил про иранцев учитель. «Краснобаи, одной
рукой они хлопают тебя по спине, а другой залезают тебе в карман». Я передал слова учителя
отцу, и Баба сказал, что он, как и многие афганцы, просто завидует иранцам. Их государство
становится великой азиатской державой, тогда как наш Афганистан не каждый сможет даже
найти на карте.
– Мне больно об этом говорить, – сказал Баба. – Но лучше смотреть правде в глаза, чем
убаюкивать себя ложью.
– Обязательно куплю тебе телевизор, – говорю я.
На лице у Хасана радость.
– Телевизор? Взаправдашний?
– Конечно. И только цветной, не черно-белый. Хотя к тому времени мы, наверное, уже
будем взрослыми. Целых два куплю. Один – тебе, второй – мне.
– Я поставлю его на стол, за которым рисую, – мечтательно произносит Хасан.
Мне становится грустно. Какой Хасан бедный, в какой хибаре он живет! Станет взрос-
лым, но по-прежнему будет жить в глинобитной хижине, как и его отец. А ему и горя мало.
Беру из колоды последнюю карту и выкладываю двух дам и десятку.
Хасан берет дам.
– Знаешь, наверное, завтра ага-сагиб будет гордиться тобой.
– Ты думаешь?
– Иншалла.
– Иншалла, – эхом отзываюсь я, хотя выражение «Бог даст» в моих устах звучит не слиш-
ком искренне. С Хасаном всегда так. Он такой бесхитростный, что рядом с ним сам себе всегда
кажешься лицемером.
Перебиваю короля и выкладываю на стол свою последнюю карту, туза пик. Хасан при-
нимает. Я выиграл.
Тасую карты. В душу мне закрадывается подозрение, что Хасан поддался. Позволил мне
выиграть.
– Амир-ага?
– Что?
– Знаешь… я люблю то место, где живу. – Он прямо мысли читает. – Это мой дом.
16
Дауд Хан в последние годы правления короля Захир-шаха был премьер-министром, именно он убедил короля Афгани-
стана отказаться от традиционной ориентации на Великобританию и создать современную армию по образцу вооруженных
сил СССР. По тогдашнему «призыву Дауда» в московские военные училища и академии были направлены сотни курсантов и
офицеров. 17 июля 1973 года Дауд Хан возглавил военный переворот, в результате которого король был отправлен в изгнание,
Афганистан объявлен республикой, а Дауд Хан – ее президентом.

---

Х. Хоссейни. «Бегущий за ветром»
34
– Ну что же, – отвечаю. – Готовься, сейчас я опять тебя разгромлю.

---

Х. Хоссейни. «Бегущий за ветром»
35