50 для типографии doc

50/2007
Вестник Ставропольского государственного университета

Филологические науки


МЕТАФОРА «ЕДА» В ЛИРИКЕ Б. ПАСТЕРНА- КА 1910-НАЧАЛА 1920-Х ГГ.


О.А. Замерова

METAPHOR “FOOD”

IN B. PASTERNAK’S POETRY OF 1910-BEGINNING 1920 S.
Zamerova O.A.
Ontological aspects of the metaphor “Food” in B. Pasternak’s poetry are revealed in the article. Exis- tential dialogue with the world is achieved through the activization of associations of the sensory line. Dialogue with the world means physiological “con- tact” with inner “I” of the lyrical character. Existential categories of space and time take anthropoid attrib- utes and turn to be able to come out as “interlocu- tors”. “Edible” Pasternak’s images reflect the act of “communion” of the lyrical character to the world.


В статье раскрываются онтологические ас- пекты метафоры ‘еда’ в лирике Б. Пастернака. Экзистенциальный диалог с миром – трансцен- денция, – осуществляется благодаря активизации ассоциаций сенсорного ряда. Диалог с миром обретает смысл физиологического «контакта» с внутренним «я» лирического героя. Бытийные категории пространства и времени принимают антропоморфные качества и оказываются спо- собными выступать в качестве «собеседников».
«Съедобные» образы Пастернака отражают акт
«причастия» к миру.

УДК 882 – 1 «1910-1920» Б.

В постсимволистской поэтике, как из- вестно, приветствовалось введение в литера- турный обиход новых, малоупотребитель- ных слов, прозаизмов, антиэстетизмов.
«Ощущение поэтического словаря, – писал Б.Я. Бухштаб, – притуплено у нас бесконеч- ными опытами его обновления и расшире- ния на протяжении всего двадцатого века, а главным образом в футуристической школе» (2, 107). Поэтика, близкая «футуристиче- ской» манере, присутствует в некоторых стихотворения из сборника «Поверх барье- ров» Б. Пастернака, например, пейзаж в сти- хотворении «Ледоход» изображён в броских
«футуристических» тонах. А сам «ледоход»
– «поножовщина обломков» – это метафора процесса «приготовления пищи». По словам В. Аристова, в поэзии Пастернака «съедоб- ные» образы занимают... особое и почётное место... <...>. Для поэта освоение нового предмета – как прорыв в нечто небывалое и в то же время – в сверхзнакомое. <...> Зву- ковое, световое, чувственное ослепление при встрече с миром закрепляется в метафо- ре, где незнакомая вещь, соприкасаясь с другой вещью, приходящей из «душевной глуби», перестаёт быть пугающей, становит- ся отмеченной и «освоенной» (1, 150). И в самом деле, кажется, что всё окружающее пространство «осваивается» в метафорах еды: окружающая действительность, пред- меты быта, пейзажи природы и урбанисти- ческие картины – всё может быть уподобле- но съестному: Как бронзовой золой жаро- вень, Жуками сыплет сонным сад («Как бронзовой золой жаровень»); Размокшей

каменной баранкой В воде Венеция плыла («Венеция»); О крыши! Отварного ветра отведав, Кыш в траву и марш, тротуар горяча! («I Мая»); Мгновенный снег, когда булыжник узрен. Апрельский снег, оплошли- вый снежок! Резвись и тай - земля как пон- чик в пудре, И Рой огней - как лакомки ожог. («Мгновенный снег, когда булыжник узрен...»); Булки фонарей и пышки крыш («Зимняя ночь»).
Очень важную роль (как это парадок- сально ни звучит), метафора еда занимает в поэтике диалога. «Пастернаковский мир на- сыщен интенсивными взаимодействиями, – утверждает А.К. Жолковский. – Даже самые интимные занятия – еда, любовь, творчество
– открыты миру и рады непрошеным посе- тителям» (3, 490). Исследователь, рассмат- ривая данную метафору в аспекте структур- ной поэтики, считает её инвариантом темы
«контакта» «для пары ‘дом - макромир’» (4, 224-225).
Новое мирочувствование в ХХ веке ведёт за собой и поиск новых грамматиче- ских и стилистических форм. Философская категория бытие дана человеку в понятиях пространства и времени. Эти понятия у Пас- тернака часто ассоциируются с едой: Ко- ротким днём, как коркой сыра, Играют крысы на софе («К Октябрьской годовщи- не»1927). Разговор на важные жизненные (бытийные) темы происходит на фоне зав- трака в буфете парохода («На пароходе»,
«Поверх барьеров»). Вообще соединение тем бытийных, и еды – в стихах Пастернака встречается часто. Так, излюбленный образ пространства и времени в «Балладе» (1916, 1928) изображён в метафорах приготовлен- ной пищи и процесса еды: Летами тишь гробовая Стояла и поле отхлёбывало Из чёрных котлов, забываясь, Лапшу свето- носного облака («Баллада», «Поверх барье- ров»). В «Темах и вариациях» даль (как и поле в предыдущем примере) обретают ка- чества антропоморфные: Дремала даль, ря- дясь неряшливо Над ледяной окрошкой в иней, И вскрикивала и покашливала За пья- ной мартовской ботвиньей («Встреча»,
«Темы и вариации»). Пространство «оду-
шевлённое», живое – это уже не просто
«пейзаж» и фон, но субъект общения, реаги- рующий на все мысли и чувства лирическо- го героя. Интересен пример соединения мо- тива жизнь со «съедобными» образами в начале романа «Спекторский»: Привыкши выковыривать изюм Певучестей из жизни сладкой сайки, Я раз оставить должен был стезю Объевшегося рифмами всезнайки. Интерьер комнаты Бальца дан в метафори- ческом восприятии Спекторского: Картины, бронзу - всё хотелось съесть Всё как бы в рот просилось, как в пекарне. И вдруг в мозгу мелькнуло: «И съедят…». Следует отметить, что метафора еда играет большую роль в создании феномена прозы («прозаи- ческого содержания»), к чему стремился Пастернак, создавая «роман в стихах». Под- ступы к «прозаическому способу» изложе- ния ощутимы уже в «Темах и вариациях». Затрапезную окраску обретает, например, портрет Шекспира, беседующего со своим сонетом на фоне «натюрморта»: За дальним столом, где подкисший ранет Ныряет, об- нявшись с клешнёю омара («Шекспир»).
Понятие «диалог» принято относить к сфере духовной. Однако «контакт», как это видно из рассуждений А.К. Жолковского, возникает и на уровне физическом: – руко- пожатие, «любовный контакт» и пр. Обще- ние человека с миром «неодушевлённых предметов», природы – это для поэзии тра- диционные темы. Однако метафоры созер- цания мира дают представление о «внешнем виде» предметов. Такой «диалог» в понима- нии Пастернака даёт весьма поверхностный контакт. Еда – процесс интимный, органиче- ский, физиологический, который, как прави- ло, не затрагивает логические, рациональ- ные представления, но весь основан на обо- стрённой сенсорике, активизации подсозна- ния. Еду мы воспринимаем и зрительно (у неё – разный цвет, форма, поверхность, она бывает жидкой, твёрдой консистенции и пр.), и можем её «услышать». В процессе еды участвуют кроме вкусовых – ещё и обо- нятельные ощущения. Давно известно, какое значение имеют в психической жизни чело- века запахи. Мир посредством еды вступает в физический (буквальный) контакт с моим телом, моим материальным «я». Еда – это

различные вещества мира. И моя телесность обусловлена телесностью мира, в котором я живу. Мир, входя в меня, становится
«мной». Поэтому в мотиве еда воплощается (выражаясь в терминах М. Бебера), идея от- ношений с миром «Я-Ты». Метафора жизнь
– еда – одна из самых распространённых в поэзии Пастернака. В «Охранной грамоте» процесс осмысления жизни ассоциируется с едой: «Для меня жизнь открывалась лишь там, где он (читатель - 0.3.) склонен подво- дить итоги. Не говоря о том, что внутреннее членение истории навязано моему понима- нию в образе неминуемой смерти, и я в жиз- ни оживал целиком лишь в тех случаях, ко- гда заканчивалась утомительная варка час- тей и, пообедав целым, вырывалось на сво- боду всей ширью оснащённое чувство» (вы- делено нами - 0.3.) (6).
У Пастернака еда образует разветв- лённое ассоциативное поле. Всё мироздание может быть представлено метафорической ротовой полостью. В стихотворении «Дур- ной сон» «небесный постник» Не верит, чтоб выси зевнулось когда-нибудь Во всю её бездну, и на небе выплыл, Как колокол на перекладине дали, Серебряный слиток гло- тательной впадины, Язык и глагол её, - месяц небесный. С ротовой полостью может сравниваться сад: У сада пахнет Из усы- хающего рта; У сада Полон рот сырой кра- пивы: Это запах роз и кладов («Три вариан- та», «Поверх барьеров»). Соединение значе- ний «душный сухой воздух» и устойчивого выражения «пересохший язык» («язык от- сох») даёт яркую метафору: Не отсыхает ли язык У лип, не липнут листья к нёбу ль? Поэт самого себя (свою душу) иногда ассо- циирует с «плодом»: Я - Плодовая падаль, отдавшая саду Все счёты по службе, всю сладость и яды («Баллада», «Поверх барье- ров»); Спелой грушею в бурю слететь («Определение души», «Сестра моя – жизнь»). В терминах «съедобной лексики» Пастернак выражается о многих различных вещах, например, о писательском творчест- ве: «Страшно работать хочется. Написать бы что-нибудь стоящее, человеческое, прозой, серо, скучно и скромно, что-нибудь боль- шое, питательное. И нельзя. Телефонный
разврат какой-то, всюду требуют, точно я содержанка общественная» (7, 143). Творче- ский процесс и в лирике связан часто с мо- тивом еды (поглощения и перемалывания).
«Мельницы» («Поверх барьеров»), «как мысли гениев», перемалывают «всей жизни умолот, Все помыслы степи и все слова». Активная часть стихотворения построена на семантике поглощения. Стихотворение формирует идею о том, что всё бытие –