100 великих военных тайн

Дождь, мины и… кофе

Апогея своей военной мощи и славы Османская империя достигла в годы правления Сулеймана I Великолепного (1520–1566). Вслед за завоеванием Египта турецкий флот в 1522 году захватил Родос, что позволило османским властям утвердить свое господство в восточном Средиземноморье. Развернув борьбу против крестовых походов испанцев и португальцев в Северной Африке и используя активность магрибинских корсаров во главе с братьями Барбаросса, османские султаны сумели распространить свою власть на все африканское побережье Средиземного моря вплоть до Марокко.

Однако в Европе интересы Сулеймана пересеклись с интересами империи Габсбургов, что привело к ожесточенным схваткам. Взятие Белграда и разгром венгерско-чешского войска под Мохачем в 1526 году открыли туркам путь к завоеванию Венгрии. В том сражении погиб венгерский король Лайош II, а Венгрия как национальное государство перестала существовать. На пустующий трон Сулейман посадил марионеточное правительство Яна Запольи, однако на престол стал претендовать и брат императора Фердинанд, имевший многочисленных сторонников. Сулейман, на некоторое время отвлекшийся персидскими делами, передал Фердинанду, что «придет за ним в Вену». И действительно, следующий удар османы направили на Австрию.
Несмотря на проливные дожди, ставшие осенью 1529 года метеорологическим феноменом столетия, Сулейман посчитал ниже своего достоинства откладывать поход на Вену. Впереди его войска шел отряд из 20 000 всадников, которых турки называли «акинжи» – мешочники. Их задачей было разграбление страны и уничтожение жителей, чтобы подготовить турецкую оккупацию. Именно эти «акинжи» убили 5000 мирных жителей в Трайсмауэре.
В сентябре 1529 года турецкая армия, поддержанная отрядами Запольи, взяла Буду и восстановила на венгерском троне султанского ставленника. Затем 120-тысячная армия двинулась к Вене.
Пехота янычар и легкая артиллерия двигались вверх по Дунаю на баркасах. Человек пройдет везде, но одна сила не была способна передвигаться сквозь эти дожди по стране, где преобладала лесистая местность и не было мощеных дорог. Тяжесть оказалась неподъемной даже для дунайской флотилии, и самые важные осадные орудия – 200 пушеке – Сулейману пришлось оставить.
По этому поводу султан горевал не сильно – хотя, как покажут дальнейшие события, отсутствие пушек сильно осложнит осаду туркам. Султан был уверен в мастерстве турецких инженеров. Кроме того, к нему в Мохаче присоединился Запольи с несколькими отрядами благонадежных венгров. Планировал Сулейман использование еще одного средства, мин, если Вена, в которой имелось всего 20 000 защитников, не сдастся сразу. С турецкими полчищами шли несколько тысяч минеров из Валахии и Молдавии.
26 сентября турки разбили в окрестностях Вены семь больших лагерей. Сулейман первым делом отдал приказ проложить с юго-западной стороны фортификационные параллели и начать минирование у Кернтнерских ворот на южной стороне под аккомпанемент артиллерийской бомбардировки и сплошной ливень стрел.
Стрельба велась так интенсивно, что находиться на улицах рядом со стеной было небезопасно. Многие стрелы были украшены дорогими тканями и даже инкрустированы жемчугом, что точно характеризовало Сулеймана Великолепного, лучники которого разместились на пригородных развалинах. Оставшимся в войске пушкам не удалось добиться заметных результатов.
На второй день турецкие артиллеристы стали целиться в более высокие здания, особенно в башню Святого Стефана, на которой руководитель обороны города, граф Николаус цу Залм, устроил наблюдательный пост. Примечательно, что турки так ни разу и не попали в башню. Венские пушки стреляли точнее.
29 сентября, когда Сулейман планировал позавтракать в Вене, обороняющиеся рискнули совершить вылазку из крепости. Конный отряд под предводительством австрийца Экка фон Райшаха к неожиданности турок вихрем выскочил из Кернтнерских ворот. Прежде чем они пришли в себя, вон Райшах сумел изрубить множество солдат неприятеля, засевших в виноградниках.
На следующий день обе стороны обменивались безостановочной стрельбой, а в полдень с ничейной полосы, которую породил постоянный артиллерийский обстрел, вдруг появился турок, который заявил, что по родителям он христианин и у него есть важные сведения. Тотчас его передали командиру конницы Вильгельму фон Роггендорфу, который для надежности велел немного попытать перебежчика, чтобы убедиться в его правдивости. То, что он узнал, действительно было очень важно: под Винер-Бахом, по обе стороны от Кернтнерских ворот, турки закладывают мины. То есть там, где этого никто не ждал. В Вене тотчас отдали приказ на контрминирование.
На следующее утро, когда венцы нашли большой подкоп под воротной башней, при свете факелов произошла жаркая подземная схватка. В итоге подкоп удалось уничтожить. Сохранив перебежчику жизнь, генерал Роггендорф приказал во всех подозрительных подвалах выставить часовых и разложить посыпанные сухим горохом барабаны.
Турки продолжали закладывать новые мины под Кернтнерскими воротами и вдоль всего Винер-Баха. Дважды контрминеры добирались до турецких камер с порохом. Из одной камеры они вынесли не менее восьми тонн взрывчатки. Трижды за бурную неделю с 4 по 12 октября взрывались мины, пробивая бреши в стене, одна из которых была так широка, что в нее могли пройти двадцать четыре человека плечом к плечу. Привыкшие к победам янычары сразу бросились в проломы, но за стеной их ждали приготовленные частоколы, за которыми испанские аркебузиры и немецкие ландскнехты с длинными мечами и громадными алебардами, умевшие драться не хуже янычар и лучше вооруженные, учитывая местные условия. После полудня 12 октября и напрасного штурма у бреши в стене лежали 1200 тел.
Раздраженный Сулейман поздно вечером собрал военный совет. Надо сказать, что ливневые дожди не прекращались, кормить огромную армию становилось все сложнее, поскольку конвои с провиантом застряли где-то в дороге в непролазной грязи. Потери в количественном отношении были терпимы – между 14 и 20 тысячами человек. Однако султан был обеспокоен тем, что большинство погибших приходилось на аристократическую конницу и янычар. Еще три больших подкопа у Кернтнерских ворот и один под Бергом были уже готовы, и султан планировал поистине грандиозный штурм с использованием всей армии при поддержке всех орудий. Он пообещал янычарам награду в тысячу аспар на человека и 30 000 аспар и высшее воинское звание тому, кто первым войдет в город.
На рассвете 14 октября все было готово к решающему штурму. В 9 часов был отдан приказ взорвать мины и брошены священные лошадиные хвосты. Однако с самого начала все пошло не так. Под Бергом мины не взорвались. Тогда еще Сулейман не знал, в чем дело, а это австрийцы в очередной раз нашли подкоп и забрали весь порох. Мины у Кернтнерских ворот все же проделали широкую брешь, но, как и в прошлый раз, защитники города прокопали траншею, огороженную новым частоколом, за которым врага ждали грозные испанцы и немцы со своими длинными мечами. Со стен можно было видеть, как турецкие офицеры, включая самого визиря, гонят людей вперед кнутами и саблями. Но напрасно. Впервые за всю турецкую историю армия почти единодушно отказалась идти вперед.
Между тем осколок камня ранил графа цу Залма в бедро, от чего он впоследствии так и не оправился. Но кровь и мужество защитников стоили того. Всю ночь Вена видела пожары и слышала крики пленников, которых янычары заживо сжигали. Утром, побросав все, что не смогли унести, турки исчезли.
Австрийцы вышли за стены города и в брошенных лагерях нашли какие-то странные на вид коричневые бобы. Позже они сварили их, сделав вполне съедобную похлебку. Это был тот самый кофе, который впервые попал в Европу и которым позже будет так славиться Вена.
Это было крупное поражение турецкого оружия, хотя на обратном пути войска султана разорили немало городов и крепостей, увели в плен 10 000 человек. Стойкость и мужество защитников Вены спасли Австрию и другие европейские страны от ужасов турецкого завоевания.

Английские разведчики при русском дворе¹¹

В XVI веке исторические предшественники британской «Сикрет интеллиндженс сервис» (МИ-6) развернули в России, как выразились бы сотрудники современных спецслужб, активную разведывательно-подрывную деятельность под дипломатическим прикрытием.

Английская королева Елизавета внимательно прислушивалась к рекомендациям «шефа» разведки Ее Величества лорда Берли, у которого она находилась практически «под колпаком». Именно по его рекомендации Елизавета в соответствии с тогдашней модой стала пользоваться услугами астролога Джона Ди, гороскопы которого проходили через руки Берли, вносившего в астрологические рекомендации нужные ему корректировки. Таким образом, небесные светила вращались по велению ловкого придворного. Такого же агента влияния Берли решил приобрести и при дворе русского царя Ивана Грозного, избрав на эту роль афериста Бромли, успевшего побывать в тюрьме за мошенничество. Внедриться в окружение правителя Московии ему удалось, но зоркое «государево око» – Посольский приказ, частично выполнявший контрразведывательные функции, – посчитало, что таланты англичанина нужно направить на изготовление ядов.
Неудача ничуть не охладила пыл лорда Берли. Он и не думал отказываться от попыток контроля над русским двором. Историкам известно датированное 1568 годом письмо, направленное лордом в Москву послу Рендольфу, в котором он указывал требовать от русских властей увеличения привилегий для английских купцов – они хотели получить право на самостоятельную торговлю с Персией, а также уклоняться от переговоров о заключении каких-либо союзов между двумя странами на условиях взаимных обязательств. Мало того, что англичане пытались выторговать для себя более выгодные позиции, они использовали их в разведывательных целях – британские купцы, постоянно совершавшие поездки по маршруту Архангельск – Москва – Персия, вели сбор информации обо всех событиях в России. На английскую разведку работали резидентуры и в соседних странах – Польше, Швеции и Турции.
Однако и в Москве не дремали. Иван Грозный в послании королеве Елизавете от 24 октября 1570 года без дипломатических эвфемизмов указал, что английским государством руководит не она, а ее окружение. Так русский царь пытался ударить по позициям своего противника лорда Берли и навлечь на сановника монаршую немилость. Примечательно, что в Посольском приказе были известны и ухищрения, применяемые для конспирации. В целях зашифровки объектов наблюдения в служебной переписке использовались псевдонимы. Например, лорд Берли проходил в документах русской контрразведки под именем боярина Бурлы. Судьба главы Посольского приказа – первого дипломата-разведчика Ивана Висковатого напоминает историю чекистов сталинского периода – он был схвачен по подозрению в измене и казнен.
Когда в начале XVII века в России наступило Смутное время, деятельность англичан приобрела особый размах. Посол Джон Флетчер писал в Лондон: «России все должно окончиться не иначе, как всеобщим бунтом». В 1611 году Смоленск и Москва были заняты поляками, Новгород сдан шведам, с юга наступали крымские татары. Именно тогда английскому королю Якову был представлен долгосрочный план захвата русского Севера и даже Поволжья. Но на мощь своего оружия Англия не рассчитывала: захват власти было решено осуществить путем тайных операций.
Но этим планам сбыться было не суждено. В октябре 1612 года была освобождена Москва. В феврале 1613 года Земский собор посадил на трон нового царя – 16-летнего Михаила Романова. В 1617 году был заключен мир со Швецией, а в 1618 году – перемирие с Польшей.
Английские разведчики под руководством Роберта Сесиля, не желая терять свои позиции в России, решили внедрить свой источник в окружение нового русского царя. На этот раз на роль агента влияния был выбран лекарь Артур Ди, сын астролога-агента Джона Ди. Наследник славных традиций был представлен царю Михаилу Федоровичу в 1621 году и смог получить должность личного врача царя. Он не только получил доступ к тайнам русского двора, но и сумел наладить через русских купцов надежную курьерскую связь с Лондоном. Но в конце концов Ди лишился доверия и был отослан обратно в Англию.
Позже, в XVIII веке, английская разведка сумела получить доступ и к российской императрице Екатерине. Британский посол Вильямс внедрил в ее окружение своего секретаря Станислава Понятовского – будущего польского короля. Кроме того, для оказания воздействия на императорский двор Вильямс использовал крупные займы, предоставляемые из английской казны. В 1766 году Россия пошла на заключение с Англией торгового договора. Согласие русского правительства было получено за счет уступок Англии в польском вопросе. В этот период Англию с Россией связывал их общий противник – Франция…
Меняются исторические условия, но в принципах противостояния спецслужб ничего не меняется.