100 лет со дня рождения

крупным учёным
, она ответила 
«Гревс был больше, 
чем крупный учёный»
. 
Больше, чем крупным учёным, был математик Алексей Андре-
евич Ляпунов, один из вдохновителей того направления в нашей 
науке, которое в середине 50-х называлось 
кибернетика
. Больше, 
чем крупным учёным, был лингвист Александр Александрович Ре-

---

462
VI. ВОСПОМИНАНИЯ УЧЕНИКОВ, ДРУЗЕЙ, КОЛЛЕГ ОБ А.А. ЛЯПУНОВЕ
форматский, оставивший после себя, главным образом, 
один
учеб-
ник 
–
но какой! 
И, несомненно, больше, чем крупными учёными, были такие 
люди, как Михаил Моисеевич Бонгард 
–
он тоже оставил одну 
книгу («Проблема узнавания», 1967); рано умерший Михаил Льво-
вич Цетлин 
–
он и книги не оставил; мой близкий друг и коллега 
Юлий Анатольевич Шрейдер, влияние которого на его окружение 
решительно не сводимо к его текстам, хотя написал он много. 
А мой учитель Владимир Николаевич Сидоров, один из ос-
нователей Московской фонологической школы, вообще не напи-
сал ни одной монографии или хотя бы пространной статьи. Да, он 
один из столпов Московской фонологической школы: это об-
щепризнано. Да и целые поколения русистов учились по вузов-
скому учебнику, известному как «Аванесов и Сидоров». К тому 
же, В.Н. Си доров 
–
один из составителей и идеологов знаменито-
го четырёхтомного Словаря языка Пушкина 
–
но применительно 
к Словарю мы не можем выделить его вклад из вклада его кол-
лег 
–
замечательных исследователей, но все-таки иного масштаба. 
И.М. Гревс, А.А. Ляпунов, А.А. Реформатский, В.Н. Сидоров, 
М.М. Бонгард были и остались в памяти современников центрами 
интеллектуального притяжения. В случаях И.М. Гревса, А.А. Ляпу-
нова и А.А. Реформатского можно говорить о научных школах. 
В случае М.М. Бонгарда это было осознано, когда его не стало 
(Бонгард был страстным альпинистом и погиб в горах в расцвете 
сил). Ю.А. Шрейдер порождал вокруг себя интеллектуальное поле 
высокого напряжения. Поэтому десятки людей самых разных спе-
циальностей могут считать себя его учениками (автор этих строк 
–
в том числе.) 
Перефразируя известные строки Пушкина, можно сказать, что 
эти учёные 
воспитали наш пламень
. И в этом смысле они были 
больше, чем 
крупные учёные
. Чувство этой миссии, 
завещанного 
долга
замечательно передано Ю.М. Лотманом в частном письме 
его младшему другу Б.А. Успенскому:
Я неверующий. Но чем дольше я живу, тем яснее делается 
моему уму и чувству, что я не один. Чувство соприсутствия у 
меня бывает совершенно физическое. Вот вчера я сидел в темном 
купе (все спали) и чувствовал физическую слитность со снеговой 
равниной, бегущей за окнами. Всё равно 
–
 пыль ли я атомная и 
материальная или сгусток информации, включённый в неведомую 
мне игру мировых структур, или же, наконец, бессмертная душа 

---

463
Р.М. Фрумкина
в руках Отца, или просто щепка, брошенная в весенний ручей,
–
 я 
всё равно не один. И, идя наперекор рутине мира и подчиняясь ей, 
я включён в нечто, к чему я испытываю доверие. И не боюсь не 
только смерти, но и жизни. 
 
(
Ю.М. Лотман.
Письма. М., 1997. С. 641).

---

464
VI. ВОСПОМИНАНИЯ УЧЕНИКОВ, ДРУЗЕЙ, КОЛЛЕГ ОБ А.А. ЛЯПУНОВЕ
А.Г. Хованский