|
Глава 18
Я проснулась от песни «Лихорадочного блеска», которую Гас
предпочитал всем прочим. Значит, звонил он или кто-то другой с его
телефона. Я посмотрела на будильник: два тридцать пять ночи.
«Умер», — мелькнула мысль, и все во мне взорвалось черной дырой
одиночества.
Я едва выдавила:
— Алло?
И замерла в ожидании аннигилирующего голоса кого-либо из его
родителей.
— Хейзел Грейс, — слабо сказал Огастус.
— Слава Богу!.. Привет. Привет. Я тебя люблю.
— Хейзел Грейс, я на бензозаправке. Со мной что-то творится.
Помоги мне.
— Что? Где ты?
— Скоростное шоссе на Восемьдесят шестой и Дитч. Я что-то
сделал с гастростомой, не могу разобраться что, и…
— Я звоню в «девять-один-один», — перебила я.
— Нет-нет-нет-нет, они заберут меня в больницу. Хейзел, слушай
меня. Не звони туда и моим родителям тоже. Я тебя в жизни не прощу.
Не звони, пожалуйста, просто приезжай, пожалуйста, приезжай и
поправь эту чертову гастростому. Блин, Боже, ну глупейшая ситуация.
Не хочу, чтобы родители знали, что я уехал. Пожалуйста! Все
лекарства с собой, я только ввести их не могу. Пожалуйста. — Он уже
плакал. Я никогда не слышала, чтобы он так рыдал где-нибудь, кроме
Амстердама.
— Ладно, — сказала я. — Выезжаю.
Я сняла маску ИВЛ, вставила в ноздри канюлю, открыла подачу
кислорода, положила баллон на тележку и надела кроссовки, очень
подходящие к розовым пижамным штанам и футболке с
баскетболистом Батлером, которую раньше носил Гас. Я взяла ключи
из выдвижного ящика на кухне, где их держала мама, и написала
записку на случай, если родители проснутся, пока меня не будет.
Поехала проверить, как там Гас. Это важно. Извините.
Я вас люблю. Хейзел.
Пока я ехала пару миль до заправки, я проснулась достаточно, чтобы
удивиться, отчего это Га с уехал из дома посреди ночи. Может, у него
начались галлюцинации или в нем взыграли фантазии о мученичестве
за правое дело?
Я мчалась по Дитч-роуд, пролетая на желтый свет и превышая
скорость — в основном чтобы скорее добраться к Гасу, но отчасти в
надежде, что меня остановят полицейские и у меня появится
уважительная причина рассказать, что мой умирающий бойфренд
застрял у бензозаправки из-за отказавшей гастростомы. Но ни один
полицейский мне не попался. Решение предстояло принимать самой.
* * *
На парковке было всего две машины. Я подъехала к «тойоте» Гаса и
открыла дверцу. Внутри загорелся свет. Огастус сидел за рулем,
покрытый собственной рвотой, схватившись за живот, откуда выходила
гастростома.
— Привет, — промямлил он.
— О Боже, Огастус, тебе обязательно надо в больницу.
— Пожалуйста, хоть посмотри!
Давясь от запаха рвоты, я нагнулась и осмотрела живот, где чуть
выше пупка хирурги вывели гастростому. Кожа вокруг трубки была
горячая и ярко-красная.
— Гас, боюсь, это какая-то инфекция, мне этого не поправить. Ты
почему здесь? Чего тебе дома не сидится? — Его снова вырвало,
причем сил у него не осталось даже отвернуться. Все попало ему на
колени. — Мальчик мой, — прошептала я.
— Я хотел купить сигарет, — кое-как выговорил он. — Я потерял
свою пачку. Или ее у меня забрали, не знаю. Сказали, принесут мне
другую, но я хотел… купить сам. Хоть одну мелочь хотел сделать сам.
Он смотрел прямо перед собой. Я тихо достала мобильный и
опустила глаза, чтобы вызвать «скорую».
— Прости меня, — сказала я Гасу. «Девять-один-один, какая у вас
проблема?» — Здравствуйте, я на скоростном шоссе у Восемьдесят
шестой и Дитч, срочно нужна «скорая». У самой большой любви моей
жизни отказала гастростома.
Он поднял на меня глаза. Это было ужасно. Я с трудом заставляла
себя глядеть на него. Огастус Уотерс, улыбавшийся уголком губ и
сосавший незажженные сигареты, исчез; вместо него в машине сидело
отчаявшееся, униженное создание.
— Вот и все. Я даже курить больше не могу.
— Гас, я люблю тебя.
— Где же мой шанс стать для кого-нибудь Питером ван Хутеном? —
Он слабо ударил по рулю, и в тишине прозвучал резкий сигнал. Гас
заплакал. Он откинул голову назад и уставился на потолок. —
Ненавижу себя, ненавижу себя, ненавижу все это, ненавижу все это, я
сам себе противен, ненавижу это, ненавижу, ненавижу, дайте, блин,
мне умереть спокойно!
По законам жанра, Огастусу Уотерсу полагалось до конца сохранять
чувство юмора, не дрогнув ни на мгновение, а его дух должен был
неукротимым орлом парить в эфире до того, как радостно слиться с
миром.
Но правда была передо мной — жалкий юноша, отчаянно
желающий не быть жалким, кричащий, плачущий, отравленный
инфицированной гастростомой, помогающей ему оставаться в живых,
но не жить.
Я вытерла ему подбородок, взяла лицо ладонями и опустилась на
колени совсем рядом, чтобы видеть его глаза, которые еще жили.
— Мне очень жаль. Я хотела бы жить, как в том фильме о персах и
спартанцах.
— Я тоже, — ответил он.
— Но жизнь — это не фильм, — продолжила я.
— Я знаю, — сказал он.
— Тут нет плохих парней.
— Да уж.
— Даже рак нельзя назвать плохим парнем. Рак тоже жить хочет.
— Да.
— С тобой все будет в порядке. Ладно?
Вдалеке взвыла сирена «скорой».
— Ладно, — сказал Гас. Он уже терял сознание.
— Гас, обещай мне не пытаться снова уезжать. Я принесу тебе
сигареты, ладно? — Он посмотрел на меня. Его глаза плавали в
глазницах. — Ты должен мне обещать.
Он слабо кивнул. Глаза закрылись, голова свесилась на шее набок.
— Гас, — позвала я. — Останься со мной.
— Почитай мне что-нибудь, — попросил он, когда чертова «скорая»
пронеслась мимо. В ожидании, пока они развернутся и все-таки
найдут нас, я начала читать единственное, что пришло на память, —
«Красную тачку» Уильяма Карлоса Уильямса.
— Как много зависит / От / Красной ручной тачки, / Блестящей /
после дождя, / Стоящей / Среди белых цыплят.
Уильямс был врачом, и это произведение показалось мне чем-то
вроде врачебной поэмы. Стих закончился, но «скорая» по-прежнему
удалялась, поэтому я начала импровизировать.
Как много зависит, сказала я Огастусу от синего неба, разрезанного
ветками деревьев, над нашими головами. Как много зависит от
прозрачной гастростомы, рвущейся из чрева юноши с посиневшими
губами. И как много зависит от наблюдателя Вселенной.
[15]
Находясь уже в полубессознательном состоянии, он окинул меня
взглядом и пробормотал:
— И ты говоришь, что не умеешь сочинять стихов?
Do'stlaringiz bilan baham: |
