Виноваты звезды

Глава 9 
За день до того как лететь в Амстердам, я посетила группу
поддержки — впервые после знакомства с Огастусом. Состав
пребывающих буквально в сердце Иисуса несколько изменился. Я приехала
рано, и вечно сильная Лида со своим аппендикулярным раком
пересказывала мне последние новости, пока я ела магазинное печенье с
шоколадной крошкой, прислонясь к столу с десертами.
Двенадцатилетний Майкл с лейкемией умер — по словам Лиды, после
отчаянной борьбы. Можно подумать, существует другая манера бороться.
Остальные пока ходят. Кену после курса облучения ставят «отсутствие
признаков рака». «У Лукаса рецидив», — сказала Лида с грустной улыбкой,
дернув плечиком, как говорят об алкоголике, который снова запил.
Красивая пухленькая девочка подошла к столу поздороваться с Лидой
и представилась мне: «Сьюзен». Я не знала, что у нее, но заметила шрам,
идущий вдоль носа до губы и дальше через щеку. Она старалась замазать
его косметикой, но только сделала еще заметнее. Я начала немного
задыхаться от долгого стояния, но только я сказала: «Пойду присяду», как
дверцы лифта открылись и появился Айзек с матерью. Айзек был в темных
очках, одной рукой он цеплялся за мать, а другой держал трость.
— Хейзел из группы поддержки, не Моника, — предупредила я, когда
он подошел достаточно близко.
Айзек улыбнулся и сказал:
— Привет, Хейзел. Как дела?
— Прекрасно. С тех пор как ты ослеп, я сказочно похорошела.
— Наверняка, — согласился он. Мать подвела его к стулу, поцеловала
в макушку и побрела обратно к лифту. Он ощупью опустился на сиденье. Я
устроилась рядом.
— А как твои дела?
— Нормально. Отпустили домой, дома вроде лучше. Гас сказал, тебя
клали в интенсивную?
— Да, — подтвердила я.
— Фигово, — подытожил он.
— Мне уже гораздо лучше, — заверила я. — Завтра еду с Гасом в
Амстердам.
— Знаю. Я в курсе всех твоих новостей, потому что Гас. Не. Способен.
Говорить. Ни. О. Чем. Другом.

---

Я улыбнулась. Патрик откашлялся и сказал:
— Давайте присядем. — Тут он заметил меня: — Хейзел! Как я рад
тебя видеть!
Все сели, Патрик принялся рассказывать историю потери своей
мошонки, а я, как обычно, обменивалась вздохами с Айзеком, жалея всех в
этом подвале, а заодно и за его пределами, перестав слушать разговор и
сосредоточившись на своей боли и удушье. Мир живет своей жизнью, даже
если я участвую в этом вполсилы. Из задумчивости меня вывело
произнесенное кем-то мое имя.
Говорила Лида Сильная, Лида в Ремиссии, светловолосая, налитая,
крепкая Лида, которая выступает за свою школу в соревнованиях по
плаванию. Лида, потерявшая только аппендикс, произнесла мое имя,
сказав:
— Хейзел меня ну так вдохновляет! Она не сдается, она продолжает
бороться. Просыпается каждое утро и начинает борьбу не жалуясь. Она
такая сильная, намного сильнее меня. Хотела бы я иметь такую силу!
— Хейзел! — сказал Патрик. — Что ты чувствуешь при этих словах?
Я пожала плечами и посмотрела на Лиду:
— Хоть сейчас отдам тебе свою силу в обмен на твою ремиссию.
Едва я договорила, мне сразу стало стыдно.
— По-моему, Лида имела в виду другое, — сказал Патрик. — Я
думаю, она…
Но я уже перестала слушать.
Помолившись за живых и выслушав бесконечную литанию мертвых (с
Майклом в самом конце), мы взялись за руки и сказали:
— Жить сегодня, как в лучший в жизни день!
Лида тут же подбежала ко мне, переполняемая извинениями и
объяснениями, но я отмахнулась:
— Все в порядке. — И добавила, обращаясь к Айзеку: — Хочешь
проводить меня наверх?
Он взял меня под руку, и я пошла с ним к лифту, радуясь, что нашла
предлог не подниматься по лестнице. Я почти дошла до лифта, когда
увидела его мать, стоявшую в уголке Буквального Сердца.
— Я тут, — сказала она Айзеку.
Он переключился с моей руки на мамину и спросил:
— Хочешь к нам в гости?
— С удовольствием, — согласилась я. Мне было очень его жаль.
Терпеть не могу, когда люди относятся ко мне сочувственно, но ничего не
могла с собой поделать: я очень сочувствовала Айзеку.

---

Айзек жил в маленьком частном доме в Меридиан-Хиллз рядом со
своей дорогой частной школой. Мы сели в гостиной, его мать ушла в
кухню готовить ужин, и Айзек спросил, не хочу ли я сыграть.
— Давай, — сказала я. Он попросил пульт, я подала, и он включил
телевизор и подключенный к нему компьютер. Телеэкран остался черным,
но через несколько секунд оттуда раздался низкий голос.
— «Дезинформация», — послышался голос. — Один игрок или два?
— Два, — ответил Айзек. — Пауза. — Он повернулся ко мне: — Я
часто играю с Гасом, но меня бесит, что в видеоиграх он законченный
самоубийца. Слишком агрессивно бросается спасать мирных жителей и
вообще.
— Да уж. — Я вспомнила Ночь разбитых призов.
— Снять паузу, — скомандовал Айзек.
— Первый игрок, идентифицируйте себя.
— Сейчас звучит сексуальный голос первого игрока.
— Второй игрок, идентифицируйте себя.
— Я буду вторым игроком, наверное, — отозвалась я.
— Старший сержант Макс Мейхем и рядовой Джаспер Джекс
проснулись в темной пустой комнате площадью примерно двенадцать
квадратных футов.
Айзек показал на экран, будто я должна говорить с ним или еще что.
— Хм, — сказала я. — Выключатель есть?
— Нет.
— А дверь есть?
— Рядовой Джекс нащупал дверь. Она заперта.
— Над притолокой есть ключ, — вмешался в разговор Айзек.
— Да.
— Мейхем открывает дверь.
— В комнате по-прежнему абсолютно темно.
— Достаю нож, — сказал Айзек.
— Достаю нож, — прибавила я.
Из кухни выскочил мальчишка — брат Айзека, подумала я, — лет
десяти, тощий жилистый непоседа, вприпрыжку пробежал через гостиную
и крикнул, очень хорошо подражая голосу Айзека:
— И закалываюсь.
— Сержант Мейхем вонзает нож себе в шею. Вы уверены, что…
— Нет, — сказал Айзек. — Пауза. Грэм, не заставляй меня
подниматься и навешивать тебе пинков.

---

Грэм залился бессмысленным смехом и убежал в коридор.
Мейхем с Джексом, то есть Айзек и я, пробирались по пещере, пока не
наткнулись на какого-то типа. Когда он признался, что мы в украинской
подземной тюрьме на глубине мили, мы прирезали его. Звуковые
эффекты — шум бурной подземной реки, голоса, говорившие по-украински
и на ломаном английском, — вели нас по пещере, но на экране царила
сплошная чернота. Через час игры мы услышали отчаянные крики
заключенного, умолявшего:
— Боже, помоги мне! Боже, помоги мне!
— Пауза, — произнес Айзек. — Вот тут Гас всегда настаивает, чтобы
найти заключенного, хотя так нельзя выиграть, а единственный способ
спастись — это выиграть игру.
— Да, Гас воспринимает видеоигры чересчур серьезно, — сказала
я. — Он по уши влюблен в метафору.
— Тебе он нравится? — спросил Айзек.
— Конечно, нравится. Он классный.
— Но встречаться с ним ты не хочешь?
Я пожала плечами:
— Все не так просто.
— Отчего же, я понимаю. Ты не хочешь давать ему то, с чем он не
сможет справиться. Не хочешь, чтобы он поступил с тобой, как Моника со
мной.
— Ну, вроде того, — согласилась я, хотя на самом деле все обстояло не
так. Я боялась стать для него таким вот Айзеком. — Если честно, —
сказала я, — ты тоже поступил с Моникой не совсем красиво.
— В чем это я с ней не так поступил? — ощетинился он.
— Ну как же? Взял и ослеп!
— Это не моя вина, — отрезал Айзек.
— Я не говорю, что это твоя вина. Я говорю, что это было не очень
красиво.

---