Верь в любовь повесть в рассказах

СЛОВА О ЛЮБВИ
На­дя хо­ро­шо учи­лась, уча­ст­во­ва­ла в ху­до­же­ст­вен­ной са­мо­де­я­тель­но­сти, оп­рят­но оде­ва­лась и бы­ла серь­ез­ной де­воч­кой. Лень­ке все нра­ви­лось в ней - и нос с вес­нуш­ка­ми, и ту­гая ко­са каш­та­но­вых во­лос, и стро­гий взгляд се­рых глаз. Ему хо­те­лось смот­реть на нее ча­са­ми. И он был го­тов сде­лать для нее, что угод­но. Спа­сти, если ее дом за­го­рит­ся от уда­ра мол­нии, и де­воч­ка бу­дет за­ды­хать­ся в ды­му. Вы­та­щить из бу­шу­ю­ще­го ве­сен­не­го по­то­ка, ког­да мо­с­тик под де­воч­кой об­ло­мит­ся, и она упа­дет в хо­лод­ную во­ду. До­не­сти до се­ла, ес­ли в даль­нем по­хо­де она под­вер­нет но­гу и не смо­жет ид­ти... Он пред­став­лял, как она бла­го­дар­но по­смот­рит на не­го и спро­сит: "Я те­бе нрав­люсь, да?" И он ску­по кив­нет в от­вет. И боль­ше­го ему не на­до!
К Лень­ки­но­му огор­че­нию, ни­че­го опасного с де­воч­кой не слу­ча­лось, и чув­ст­во его ос­та­ва­лось не­ра­ск­ры­тым. Но­ча­ми оно не да­ва­ло спать, вы­ры­ва­лось в по­душ­ку ти­хим ше­по­том: "На­дя, ты мне нра­вишь­ся!" Но об­лег­че­ния не наступало. Ког­да ста­ло со­всем не­вмо­го­ту, Лень­ка ре­шил на­пи­сать де­воч­ке за­пи­ску. Бы­с­т­рень­ко до­стал руч­ку, ли­с­ток бу­ма­ги. Но ког­да стал пи­сать, ру­ка слов­но оде­ре­ве­не­ла. Сло­ва при­зна­ния по­лу­ча­лись вя­лы­ми, скуч­ны­ми, не спо­соб­ны­ми пе­ре­дать чув­ст­ва. Он на­пи­сал од­ну за­пи­ску и по­рвал, на­пи­сал вто­рую и ском­кал. На­ко­нец, во­об­ще от­ка­зал­ся от за­теи, по­ду­мав с ис­пу­гом: "А вдруг она, по­лу­чив при­зна­ние, за­сме­ет­ся и ска­жет: "Ха-ха! То­же мне, влюб­лен­ный..."
Лень­ка тай­но сфо­тог­ра­фи­ро­вал На­дю за пар­той и, ког­да бы­ло очень то­с­к­ли­во, доставал фо­то­гра­фию и ла­с­ко­во го­во­рил: "Ка­кая ты хо­ро­шая! Ты мне очень нра­вишь­ся..." И то в гру­ди по­яв­лял­ся страх, что вдруг На­дя на сним­ке на­хму­рит бро­ви, по­гро­зит стро­го паль­цем и упрекнет: "Нель­зя та­кие сло­ва по­пу­сту го­во­рить!"
Лень­ка поз­д­рав­лял На­дю от­крыт­ка­ми со все­ми праз­д­ни­ка­ми, ка­кие есть в ка­лен­да­ре. Слу­чи­лось так, что да­же поз­д­ра­вил с Днем Со­вет­ской Ар­мии и Во­ен­но-Мор­ско­го Фло­та! Со­об­ра­зил, что сде­лал глу­пость, ког­да опу­стил от­крыт­ку в поч­то­вый ящик. При­шлось по­том ка­ра­у­лить поч­таль­он­шу и вы­пра­ши­вать по­сла­ние об­рат­но.
Од­наж­ды Лень­ка с Миш­кой сде­ла­ли те­ле­фон­ную ли­нию. В се­ле, где те­ле­фо­нов ни у ко­го не бы­ло, кро­ме ди­рек­то­ра за­во­да и глав­в­ра­ча боль­ни­цы, те­ле­фон­ная ли­ния ка­за­лась ре­бя­там вер­хом тех­ни­че­ской сме­кал­ки. Они ее про­тя­ну­ли меж­ду до­ма­ми и по ут­рам и ве­че­рам пе­ре­го­ва­ри­ва­лись. А так как жи­ли ря­дом, че­рез ули­цу, то слы­ши­мость бы­ла хо­ро­шая. "Как де­ла?" - важно го­во­рил Лень­ка в труб­ку. "Нор­маль­но!" - от­ве­чал с достоинством Миш­ка. "Уро­ки сде­лал?" - спра­ши­вал Лень­ка. "Да", - от­ве­чал Миш­ка. Вот из та­ких скучных ре­плик и со­сто­я­ли раз­го­во­ры, которые, естественно, вскоре надоели
За­хо­те­лось по­хва­стать ли­нией. Ре­бя­та вы­во­лок­ли ее на ули­цу и ста­ли пред­ла­гать то­ва­ри­щам по­го­во­рить друг с дру­гом. То­ва­ри­щи бы­ли до­воль­ны, а Лень­ка с Миш­кой еще боль­ше. Как раз на ули­це по­я­ви­лись На­дя с по­друж­кой Гу­лей. Шли, не спе­ша, про­гу­ли­ва­лись. Лень­ка сра­зу стал ско­ван­ным, ти­хим, ка­ким-то не­за­мет­ным, хо­тя мгно­ве­ние на­зад вов­сю сме­ял­ся и без умол­ку го­во­рил. Миш­ка, на­о­бо­рот, за­ви­дев дев­чо­нок, ожи­вил­ся и ве­се­ло за­кри­чал:
- Иди­те сю­да. Что-то по­ка­жем!
Дев­чон­ки настороженно пе­ре­гля­ну­лись, раз­ду­мы­вая. Но лю­бо­пыт­ст­во взя­ло вверх, и они мед­лен­но, слов­но не­хо­тя, по­до­шли.
- Что тут у вас? - спро­си­ла снис­хо­ди­тель­но миниатюрная черноглазая Гу­ля.
- Вот, - Миш­ка дал дев­чон­кам те­ле­фон­ную труб­ку. - Слу­шай­те здесь, а сю­да го­во­ри­те. А мы от­бе­жим.
Ре­бя­та скрылись за угол до­ма, мет­ров на сто - на­сколь­ко хва­та­ло про­во­ло­ки, и под­клю­чи­ли к ли­нии ба­та­рею. В те­ле­фон­ной ста­рой труб­ке по­слы­ша­лись треск и при­глу­шен­ные го­ло­са дев­чо­нок.
- Ал­ле! Ал­ле! - за­кри­чал ве­се­ло и азар­т­но Миш­ка. - Вы ме­ня слы­ши­те. Это я - Ми­ха­ил!
- Слы­шим, слы­шим, - от­ве­тил неж­ный го­лос На­ди.
У Лень­ки сер­д­це за­ко­ло­ти­лось бы­с­т­ро-бы­с­т­ро. По­ка он ду­мал, что ска­жет На­де, Миш­ка стал рассказывать анек­до­ты, да с та­ким вдох­но­ве­ни­ем, что Лень­ка по­за­ви­до­вал. Он не представлял, о чем го­во­рить. Не на­хо­дил до­стой­ных мыс­лей и слов для На­ди. Бо­ял­ся, что за од­но она мо­жет по­счи­тать его глу­пым, за дру­гое - на­глым, за третье - на­ив­ным.
А Миш­ка вдруг бодренько ска­зал в труб­ку:
- На­дя, их ли­бе дих!
Кто изу­ча­ет не­мец­кий, зна­ют, что эти сло­ва пе­ре­во­дят­ся: "Я люб­лю те­бя!" Лень­ка с удив­ле­ни­ем ус­та­вил­ся на друга. Он не по­ни­мал, что это зна­чит: не­у­же­ли Миш­ка, дей­ст­ви­тель­но, влюб­лен в На­дю?! Но ведь ес­ли ее лю­бит, как сме­ет при­зна­вать­ся в этом при сви­де­те­лях? Но бы­ло и чув­ст­во ре­вно­сти, впер­вые ис­пы­тан­ное.
Вско­ре дев­чон­ки уш­ли, а Лень­ка, рас­те­рян­ный, так и не ска­зал На­де ни сло­ва, был мол­ча­лив и уг­рюм. Миш­ка же улы­бал­ся, сма­ты­вая про­во­да ли­нии, го­во­рил хвастливо:
- Хо­ро­шую шту­ко­ви­ну мы с то­бой сде­ла­ли.
Же­лая объ­яс­нить­ся, Лень­ка сму­щен­но ска­зал:
- Здо­ро­во у те­бя по­лу­ча­ет­ся...
- Что? - спро­сил то­ва­рищ.
- Та­кие сло­ва го­во­рить дев­чон­ке.
- Ка­кие?
- Эти... Их ли­бе дих!
- Так это шут­ка.
У Лень­ки словно гора с плеч свалилась, но он и по­ду­мал: "Ви­ди­мо, еще ни­че­го не по­ни­ма­ешь в люб­ви, раз спо­со­бен шу­тить над столь серь­ез­ным чувством..."


СОМ
По селу разнеслась тревожная весть: девятилетняя девчонка, миленькая черноглазая Зиля, утонула на Иже, где он впадает в Каму, что ее сом утащил! Ленька девчонку плохо знал, так как жила она на другом конце села, да и на «малышню» он вообще внимания не обращал и поэтому лишь сильно разволновался. Он ведь и сам не раз купался в том месте, а значит, и на него мог напасть сом! Ленька уже знал, что сомы в Каме водятся величиной до трех метров и весом до двухсот килограммов, что могут «засосать» нерасторопную жертву огромным ртом с расстояния полутора метров – плывешь себе безмятежно, жизни радуешься, и вдруг тебя словно в какую-то темную и страшную трубу затягивает.
Он побежал на берег, где собралась возбужденная толпа испуганных сельчан вместе с бледной и словно застывшей матерью, которую поддерживали под руки две женщины, утонувшей девочки. Суровые молчаливые мужики тянули по воде бредень, чтоб найти тело. «А почему вы думаете, что ее именно сом утащил?» - спрашивал озабоченный председатель сельсовета, который отвечал за все случившееся в селе, у трех заплаканных, трясущихся от страха и холода (хотя и был очень жаркий день) девчушек, которые безмятежно еще час назад купались в теплой ласковой водице вместе с Лилей. Самая старшая, в прилипшем к худенькому телу мокром платьице, заикаясь, отвечала: «Она вдруг как крикнет от ужаса – и сразу под воду. Я ее успела за руку схватить, но ее словно кто-то с силой у меня вырвал». «Здесь просто так не утонешь - тут мелко», – весомо сказал Ленька и добавил, указывая рукой на место пониже пляжа: – Хотя вон там глубокая яма есть – ее быстрым течением вымыло по весне». И он подумал с прозрением, что если сом действительно есть, то наверняка прячется в яме. «Она ведь плавать хорошо умела, – заявила старшая подружка председателю сельсовета. – Сама бы она не утонула…»
Вскоре мужик, который протянул конец бредня моторной лодкой над подводной ямой, причалил – и мужики стали вытягивать бредень на песчаный пологий берег. Вся толпа напряглась и уставилась на мутную воду, откуда вытягивалась мотня бредня. Пока в ячее поблескивала серебристой чешуей лишь мелкая рыбешка – и вдруг под водой шевельнулось что-то очень крупное, образовалось завихрение на поверхности. Толпа еще больше напряглась…Наконец, показалось белое плечо девочки, ее бедро с красными трусиками. «Нашли, нашли…» – раздался по толпе приглушенный горький вздох, похожий на облегчение. И тут все увидели, как в мотне приподнялся здоровенный черный хвост. Мужики, словно подстегнутые, быстро поволокли бредень на берег и вытащили вместе с девочкой огромного и темного, словно обугленная коряга, двухметрового сома, который посмотрел на всех через ячею страшными холодными глазками и вдруг начал дрыгаться, пытаясь освободиться. Один мужик торопливо схватил из лодки тяжелый багор и несколько раз ударил сома по голове, похожей на булыжник. Тот затих… «Да, этот утащит!» – раздались со всех сторон испуганные и удивленные голоса сельчан, которые до сего момента не верили, что в случившемся виноват сом – ведь такого на их веку еще не было!
До сего дня Ленька таких здоровенных рыбин не видел – да, отец ловил крупных судаков килограммов на семь и толстых, словно бревно, щук килограммов на двенадцать, но этот сом весил не меньше, чем полцентера. Ленька со страхом заглянул сому в полуоткрытую мокрую пасть и увидел тысячи мелких, покрывающих всю внутреннюю поверхность челюстей, острых зубов – из них, если сомкнуться, уже не выбраться! Представляя невольно, что если бы подобное случилось с ним, Ленька подумал, что единственным спасением было схватить сома за длинные усы или ткнуть пальцем в глаз – может, тогда тот поймет, что не на того напал, чудище поганое…