|
ВОЛК И КОЗА
Не в дремучем лесу, а в живописном месте, на солнечной полянке у чистого ручья, жил в богатом каменном доме волк Смит. Днем он наряжался в цивильный костюм, на когтистые лапы лаковые ботинки надевал и даже ходил в церковь как порядочный гражданин. Что он делал ночью, этого никто не знал. А ночью, как только на небе появлялась багровая луна, шерсть у него топорщилась, клыки выдвигались – и волк шел грабить.
За ручьем, недалеко от волка, на опушке леса жила в бревенчатой избушке коза Дуня, у которой было семеро козлят – наивных, добрых, ласковых. Так их заботливая трудолюбивая мама воспитала. Резвились они в солнечный денек на полянке, травку щипали и верили, что мир вокруг очень светлый и добрый, о будущем счастье мечтали. Коза всегда давала им много молока, чтоб росли здоровенькие и резвые. Глядя на них через ручей, волк аж слюни пускал – так хотелось загрызть жирную козу и козляток. И вот, наконец, мрачным вечером он пришел к домику козы, дождался ее за кусточком с работы, а когда она на крылечко ступила, накинулся. Рог ей обломил, шерсть повыдергал, вымя прокусил. Еле коза отбилась, заползла в дом, лежит на кровати, стонет. Умирать собирается, но жалко козлят сиротами оставлять. А те без молока захирели, печальные бродят около мамы, блеют тоненькими голосками. Вдруг действительно мама умрет! Ведь погибнут же от голода и холода!.. Пойдут по миру нищими!
Приходят к больной козе соседи, сочувствуют, спрашивают: «Кто тебя так покусал?» – «Темно было – не знаю», – отвечает коза Дуня. А волк Смит в это время густую жесткую шерсть под цивильный костюм спрятал, клыки поглубже в пасть задвинул и пошел к козе. Узнать, как у нее самочувствие, доброту свою перед всеми выказать. Постучал в дверь и ласково говорит: «Это я – ваш добрый сосед Дядя Смит». Пустили его козлятки в дом. Посмотрел волк на побитую козу, сказал: «Если я найду обидчика, то ему не поздоровится!» Погладил козляток по головкам, дал по маленькой конфетке и заявил: «Пока ваша мама болеет, идемте ко мне жить. Я вас жирненькими выращу!» – «Нет уж, я как-нибудь сама их выращу, – простонала коза. – Вот только на ноги встану!» – «Отдай, отдай… – заговорили соседи. – Видишь, какой твой сосед гуманный…» Они слышали, что в давние времена волк именно грабежом на добротный дом накопил, но почему-то полагали, что это поклеп на порядочного лесного жителя. Ведь так красиво и умело волк Смит слезу пускал по поводу всех униженных и обиженных в лесу! Сначала загрызет, а потом слезу пускает!
БАРБОС
Был крупный Барбос по кличке Волкодав главным псом в селе. Все мелкие псы его слушались, уважали, ценили как защитника от прожорливого Волка, что бегал вокруг села в надежде скушать кого-нибудь, своровать что-нибудь в хозяйстве полезное, но многие и завидовали силе Барбоса, побаивались его, мечтали, чтоб беда с ним случилась. Прошли годы – и устал Барбос от тяжкой ноши обо всех заботиться, лег под забор в тень на травку, грустит, вспоминает о днях минувших и славных. Ходят поодаль мелкие псы, поглядывают на него с опаской, хвосты по привычке поджали. Страшно и Волка, который все ближе к селу подбирается, зубами грозно лязгает, глазами подозрительно зыркает. Стали шавки в тайне переговариваться между собой: «Постарел наш Волкодав. Нет от него уже пользы. Придет волк и нас сожрет». Договорились до того, чтобы пойти в услужение к Волку, но идти боязно: ведь сами когда-то злобно лаяли на него, прочь гнали, обзывали хищником и бандитом. Решили: «Надо показать Волку, что они не виновны - это Волкодав их лаять заставлял!» И тут самая нахальная рыжая шавка издали на Барбоса зарычала: «Ты нам свободы самовыражения не давал!» Барбос на нее лишь лениво глаз открыл. Тут вторая шавка, которая даже букву «р» не выговаривает, гавкнула: «Обижал нас!», а за ней и третья взвизгнула: «На порядочного волка натравливал!» Барбос молчит, только хвостом мух надоедливых отгоняет.
В это время Волк с интересом из-за забора наблюдает и хитро подразнивает шавок: «Давай, давай! Так его! Смелей!» Совсем обнаглели шавки, подошли к Барбосу и загавкали: «Будем тебя судить за твои прежние дела! Кайся! Кайся! И вообще, будку отберем, пищу отнимем, на цепь железную посадим. Будешь там сидеть и жалобно выть!» Барбос смотрит на них грустно. Жалко ему их, убогих, вынужденных от страха перед каждым зверем пресмыкаться… Но шавки-то такими себя не считают: они грудь выпятили, лапами худыми и слабыми землю скоблят, важно рычат, морды страшные делают. Гордые вдруг стали! А одна черненькая с помесью южных кровей настолько обнаглела, что как цапнет Барбоса за лапу острыми зубками. Уж тут-то Барбос не сдержался, да как даст ей мощной лапой пинок под задницу, как гавкнет могучей клыкастой пастью, что шавка с плаксивым визгом прямо к Волку кубарем покатилась жаловаться. Тут шавки заскулили от досады и страха. Вся их спесь сразу кончилась!
Do'stlaringiz bilan baham: |
