Верь в любовь повесть в рассказах

ОБМАНУЛИ
Вольготно жил в своем лесу российский медведь – никого особо не обижал. Только отъявленных негодяев и наглецов наказывал. В основном питался сладкой малиной, орехами, рыбкой из ручьев, поспать любил. Тем не менее, лисы, волки, а особенно гости с соседних европейских полей – шакалы, его, конечно, боялись – он же огромный и сильный, хулиганить им не давал. «Ты плохой, ты плохой! – кричали они, обходя его стороной. – Никто с тобой дружить не хочет и не будет!» Устал он от этих криков, ибо считал себя очень порядочным и добрым, да и бродить одному по лесу, без друзей-товарищей, скучно стало.
«Ну чем же я такой плохой?» – спросил он однажды с грустью хищников. «Ты слишком большой!» – сказал волк-олигарх, с опаской выглядывая из-за дерева и готовый тут же деру дать. «Таким по природе уродился! - ответил медведь виновато. – Я же не могу себя укоротить…» – «А ты перестань много кушать! И похудеешь, – сказала хитро лисица-либералка. – Видишь, какая я стройная, а все потому, что держу диету».
Прекратил медведь по лесу в поисках пищи бродить, хотя есть хотелось – и очень отощал. Пришел он к зверям, пошатываясь от голода, с выпирающими ребрами и слабым голосом говорит. «Видите, как похудел… Теперь со мной дружить будете?» Вышел волк из-за дерева, но приблизиться еще боится, смотрит на огромные когтистые лапы медведя и говорит: «Похудеть-то похудел, но когти остались!» – «Как же без когтей по деревьям буду лазить, берлогу себе рыть?» – растерялся медведь. «Но не обязательно с такими длинными, – сказала ласково лисица. – Хочешь, тебе маникюр сделаю, как у себя… Тогда тебя в соседний лес на танцы будут приглашать. А там публика вся гламурная». Протянул медведь лапы, и она быстренько когти ножницами и оттяпала… Тут и шакалы-демократы с полей пришли в гости к местным хищникам, трусливо смотрят медведю в зубастую пасть, хвосты поджали и говорят: «Когти-то, может, и укоротились. Да только клыки остались!» – «Как же без клыков пищу буду пережевывать?!» – вздохнул грустно медведь. «А в цивилизованном заграничном лесу никто уже пищу сырой не ест – ее на костре готовят», – сказали шакалы. «Но у вас-то клыки тоже есть!» – заметил медведь. «А мы гуманисты, – ответили шакалы. – Мы клыками не пользуемся…»
Делать нечего – захотелось медведю жить цивилизованно, на танцы в соседний лес ходить, гуманистом стать, ну и обломал острые мощные клыки об камни. «Вот теперь совсем хорошо! – воскликнули волки и шакалы, обступая медведя со всех сторон. – Теперь в свою компанию примем… Вот только шкура у тебя слишком крепкая и богатая – надо бы состричь!» – «Так без шкуры-то меня летом комары заедят, а зимой при наших российских морозах замерзну…» – удивился медведь. «Я тебе только вокруг шеи обстригу, – сказала нежно лисица. – А то по-мужицки выглядишь, некультурно…» И обстригла ему густой дорогой мех с плеч, с груди и вокруг шеи.
Посмотрел медведь на себя и обомлел: что с ним сделали при его добровольном согласии!? И худой-то он, и голодный, без когтей и клыков, да еще и обстриженный – жалкий весь и смешной! В эту же секунду кинулись на него волки, лисицы и шакалы, вцепились в голую шею клыками и когтями, повалили на землю, а потом ошейник надели и к дереву на толстый канат привязали. Запасы его из берлоги съели, рыбу из ручьев выловили, лес повырубили. Пляшут вокруг медведя радостные, пинают его, всякие гадости говорят, плюют в лицо: некого им теперь бояться, можно творить беззакония. Ждут, когда сам помрет, не убивают. Ведь гуманисты же!