Уолтер Айзексон Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию

Культурная мозаика
Персональные компьютеры появились в результате развития технологий и, главным
образом, благодаря созданию микропроцессора — микросхемы, расположенной на
печатной плате и выполняющей все функции компьютерного процессора. При этом
общество тоже сильно влияет на инновации — новые технологии несут в себе черты
породившей их культурной среды. А в Сан-Франциско и его окрестностях в начале 1960-х
бурлила уникальная смесь культур, которая оказалась превосходной средой для
кустарного производства компьютеров.
Из чего же состоит этот культурный сплав? Сначала в район залива Сан-Франциско
переехало несколько военных компаний-подрядчиков, например Westinghouse и
Lockheed, и вслед за ними в регион перебралось немало инженеров (из числа тех, кто
чрезмерно увлекался технологиями и предпочитал работу общению). Также здесь
начали активно развиваться коммерческие стартапы, среди них — компании Intel и Atari,
где превозносили творческий подход и презирали нелепую бюрократию. Сюда же
перебрались гениальные программисты из Массачусетского технологического,
помешанные на гаджетах, которые можно было покрутить в руках, поиграть с ними.
Развивалась также целая субкультура программистов-сетевиков и радиотехников-
любителей, занимавшихся компьютерными и телефонными сетями. Забавы ради они
взламывали телефонные линии Bell System или суперкомпьютеры больших корпораций.
Наконец, Сан-Франциско и Беркли были родиной идеалистов и общественных
активистов, которые — со слов Лизы Луп, одной из них, — «хотели использовать
передовые технологии на благо прогресса и таким образом искоренить бюрократию в
головах».
В эту культурную мозаику вплелись три контркультурных течения. Первое — хиппи,
которые вышли из битников Сан-Франциско и подогревали свое веселое бунтарство
галлюциногенами и рок-музыкой. Второе — «новые левые», организаторы «Движения за
свободу слова» в Беркли и антивоенных протестов в университетах по всему миру. И,
наконец, третье — люди, которые следовали заветам «Каталога всей Земли», жили в
коммунах, вели натуральное хозяйство, верили в совместное использование ресурсов,
проповедовали нонконформизм и отрицали централизованную власть, навязанную
элитой.
Некоторые из этих групп и течений были совсем не похожи друг на друга, но их миры,
система взглядов и ценностей во многом переплетались. Эти люди были убеждены, что
могут сделать все своими руками, ведь в детстве они собирали радиоприемники из
наборов Heathkit, в университете читали «Каталог всей Земли» и мечтали жить в
коммуне. Они глубоко верили в недопонятую Токвилем американскую идею о том, что
индивидуализм и желание объединяться в группы совместимы и такой симбиоз даже
взаимовыгоден, особенно когда речь идет о коллективном производстве. В Америке
люди, создававшие вещи своими руками, всегда больше склонялись к идее «сделаем
вместе», а не «сделай сам», ведь американцы всегда коллективно решали сложные
хозяйственные задачи, например, строили амбары или шили стеганые одеяла. Наконец,
«свободные люди» Сан-Франциско конца 1960-х недолюбливали правящую элиту и
стремились сами контролировать информацию. Считалось, что технологии должны быть
доступны и понятны каждому, что они не могут быть инструментом пропаганды, чем-то
по-оруэлловски пугающим. Ли Фельзенштейн, один из пророков этих культурных
течений, говорил: «Мы хотели иметь персональные компьютеры, чтобы не зависеть от
корпораций и госучреждений».
Вдохновителем хиппи-культуры был Кен Кизи. Он окончил Университет Орегона, в 1958
году переехал ближе к Сан-Франциско и стал учиться писательскому ремеслу в
Стэнфорде. Во время учебы он по ночам подрабатывал санитаром в психиатрической
больнице и в качестве «подопытного кролика» участвовал в экспериментах ЦРУ, в
частности в проекте MKUltra, где на людях тестировали психоделик ЛСД. Кислота Кизи
понравилась, даже очень. В его жизни опасно сочетались галлюциногены, работа с
душевнобольными и литературное творчество, что вдохновило Кизи написать свой
первый роман — «Пролетая над гнездом кукушки».
Пока другие открывали вокруг Стэнфорда компьютерные компании, Кизи взял гонорар
за книгу, психоделик, «реквизированный» им во время экспериментов ЦРУ, и основал
хиппи-коммуну «Веселые проказники». В 1964 году Кизи со своими кислотными

---

братьями отправился путешествовать по стране на старом школьном автобусе
International Harvester, который они покрасили в психоделические цвета и назвали
«Далше» (позднее ошибку исправили).
По возвращении Кизи стал устраивать у себя дома «кислотные тесты», вечеринки с
раздачей ЛСД, а в 1965 году, решив, что он не только хиппи, но и бизнесмен, сделал их
открытыми для всех. Один из первых таких «тестов» прошел в декабре того же года в
музыкальном клубе Big Ng’s в Сан-Хосе, куда Кизи пригласил поиграть одну из своих
любимых групп, только что сменившую название с Warlocks на Grateful Dead, с Джерри
Гарсией во главе. Началась эпоха «детей цветов».
Параллельно с этим развивался такой культурный феномен, как движение за мир, также
пропитанный духом протеста. Настроенные против насилия хиппи создали яркие
символы того периода — забавные для нас сейчас, но сильные и глубокие по своему
значению тогда: психоделические плакаты, призывающие «заниматься любовью, а не
войной», и пестро выкрашенные кислотные футболки с «пацификом».
Хиппи и антимилитаристы с подозрением относились к компьютерам, по крайней мере
вначале. Громоздкие мейнфреймы, жужжащие лентами и мигающие лампочками,
казалось, сошли со страниц антиутопий, обезличивали людей и служили сомнительным
целям корпораций, Пентагона и властей. Социолог Льюис Мамфорд в своей работе «Миф
машины» предостерегал, что развитие компьютеров может сделать человека
«пассивным и бесполезным животным, подконтрольным машинам». Предупреждение
«не сгибать, не прокалывать и не сминать», которое печаталось на перфокартах, стало
ироничным лозунгом антивоенных митингов и хиппи-коммун от Спраул-плазы в Беркли
до Хейт-Эшбери в Сан-Франциско.
Однако настроения стали меняться в начале 1970-х, когда на горизонте показались
именно персональные компьютеры. «Из орудия бюрократического контроля компьютеры
превратились в средство самовыражения и раскрепощения», — писал Джон Маркоф в
книге «Что сказала соня». Профессор из Йеля Чарльз Райх в книге «Озеленение
Америки», ставшей манифестом новой эпохи, осуждал старые корпоративные и
социальные структуры и призывал строить новые иерархические модели, которые бы
стимулировали коллективную работу и личностный рост. Он видел в компьютерах не
орудие устаревшей власти, а технологию для преобразования сознания человека —
только надо было сделать компьютеры персональными. «Созданные машины можно
использовать на наше благо, чтобы человек вновь стал творцом своей жизни, изменял и
преобразовывал ее».
В обществе стали появляться техно- и кибертечения. В коммунах и студенческих
общежитиях все обязательно читали таких IT-гуру, как Норберт Винер, Бакминстер
Фуллер и Маршалл Маклюэн. В 1980-х проповедник ЛСД Тимоти Лири изменил свою
известную мантру «Включайтесь, настраивайтесь и отпадайте» на «Включайтесь,
загружайтесь, подключайтесь». В 1967 году поэт Ричард Бротиган был приглашен в
качестве лектора в Калифорнийский технологический институт. Он запечатлел дух того
времени в стихотворении «И все под присмотром автоматов благодати и любви». Оно
начиналось так:
Мне хочется думать (и чем скорее, тем лучше!)о киберлугахгде люди, звери,
компьютерыживут вместев программо-гармонии,как чистая водаи ясное небо.

---