Уолтер Айзексон Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию

704 в лаборатории Bell Labs).
Поклонники идеи искусственного разума нередко обещали и даже пугали, что со дня на
день появятся компьютеры вроде HAL и пророчества Ады не сбудутся. С такими
настроениями прошла Дартмутская конференция по вопросам искусственного
интеллекта, где этот термин и был придуман. Участники съезда, проведенного в 1956
году Джоном Маккарти и Марвином Мински, предрекали, что лет через двадцать эта
область шагнет вперед. Этого не случилось. Каждое десятилетие новая волна
специалистов прогнозировала, что искусственный разум появится в следующие 20 лет.
Однако мираж оставался миражом — заветная цель продолжала маячить на горизонте
«на расстоянии» 20 лет.
Незадолго до своей смерти (а умер он в 1957 году) Джон фон Нейман также пытался
разгадать тайну искусственного интеллекта. Он участвовал в разработке архитектуры
цифрового компьютера и благодаря этому осознал, что человеческое мышление
устроено принципиально иначе. Цифровые компьютеры оперируют конкретными
объектами, тогда как наш мозг, насколько нам известно, обрабатывает непрерывную
череду возможностей, то есть частично является аналоговой системой. Иными словами,
наш мыслительный процесс включает в себя обильный поток импульсов и аналоговых
волн, посылаемых нервной системой, благодаря чему наше сознание не бинарно: помимо
ответов «да» и «нет», в нашем арсенале имеются «может быть», «вероятно» и прочие
расплывчатые варианты, а иногда мы можем замяться и попросту смолчать. Фон Нейман
предположил, что для создания искусственного разума нам придется уйти от чисто

---

цифрового подхода к комбинированному: объединить цифровой и аналоговый методы. Он
писал, что «логика должна будет мутировать и заключить союз с неврологией», то есть,
грубо говоря, компьютерам предстояло имитировать работу человеческого мозга.
Одна из первых попыток это реализовать была предпринята в 1958 году, когда
преподаватель Корнелльского университета Фрэнк Розенблатт при помощи математики
создал искусственную нейросеть «Перцептрон», приближенную к человеческой. В
теории она могла распознавать образы, используя статистический метод. Пресса встала
на уши, когда министерство ВМС, финансировавшее «Перцептрон», устроило
презентацию. Впоследствии похожую шумиху будут разводить вокруг многих заявлений
о создании искусственного интеллекта. Газета The New York Timss восхищенно
сообщала, что «в ВМС запустили прототип компьютера, который в будущем сможет
ходить, говорить, видеть, писать, воспроизводить себя и осознавать свое существование».
The New Yorker восторгался в унисон: «„Перцептрон“… как ясно из названия, способен
рождать новые мысли. Нас вызывает на дуэль первый серьезный конкурент
человеческому интеллекту».
Прошло без малого 60 лет, а «Перцептрон» до сих пор не создан. На протяжении этого
времени практически каждый год появлялись полные энтузиазма статьи о пришествии
очередного чуда из чудес, которое может копировать и даже превзойти человеческий
разум. И каждый второй автор воспевал новую технологию почти теми же фразами,
какими пресса прославляла «Перцептрон» в 1958 году.
Споры об искусственном интеллекте немного оживлялись дважды, по крайней мере в
массовой прессе: в 1997 году, когда чемпион мира Гарри Каспаров проиграл шахматный
матч компьютеру Deep Blue компании IBM, и в 2011 году, когда компьютер Watson,
оснащенный вопросно-ответной системой искусственного разума, выиграл в телеигре
Jeopardy! у чемпионов Брэда Раттера и Кена Дженнингса. По мнению гендиректора IBM
Джинни Рометти, эти события затронули все сообщество, однако она первой признала,
что настоящим прорывом в области они не стали. Deep Blue выиграл шахматный матч,
что называется, «грубой силой», методом полного перебора, потому что он за секунду
мог просчитать 200 миллионов позиций и сравнить их с 700 тысячами предыдущих игр
гроссмейстеров. Многие из нас согласятся, что вычислительные подвиги Deep Blue
сильно отличаются от того, что принято называть мышлением. «Deep Blue „умен“ так
же, как любой заводной будильник, — комментировал игру Каспаров. — Но не то чтобы
мне было легче от мысли, что я проиграл будильнику стоимостью 10 миллионов
долларов».
Компьютер Watson выиграл в Jeopardy! точно так же, за счет своей вычислительной
мощи. В его память размером четыре терабайта загрузили 200 миллионов страниц
информации — вся «Википедия» занимает 0,2 % этого объема. За одну секунду Watson
мог просмотреть миллион книг, а также неплохо распознавал разговорный английский.
Однако вряд ли зрители той игры стали бы утверждать, что Watson способен пройти тест
Тьюринга. В IBM действительно опасались, что редакторы передачи постараются сбить
компьютер с толку, превратят игру в эмпирический тест, поэтому было оговорено, что
будут задаваться только вопросы из невышедших выпусков телевикторины. При этом
компьютер все равно ошибался там, где человек не запутался бы. Например, один
вопрос касался «анатомической особенности» гимнаста-олимпийца Джорджа Эйсера.