…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

Чушь!
— Он отмахнулся и направился к лифту.
Тебе самое место в Дерри, Бонни Рэй,
подумал я. 
Они тоже не видят того,
что у них перед носом.
— На лестницу. — Я повернулся к Сейди.
— На лифте будет…
Если у нас еще и оставался какой-то шанс, лифт бы его похоронил.
— Он застрянет между этажами. 
На лестницу!
Я взял ее за руку и потянул за собой. Края узких деревянных ступеней стерлись
после долгих лет использования. Слева тянулся ржавый металлический поручень. У
первой ступеньки Сейди посмотрела на меня.
— Дай мне револьвер.
— Нет.
— Ты вовремя не успеешь, а я успею. 
Дай револьвер.
Я почти сдался. Не то чтобы я чувствовал, что револьвер должен оставаться при
мне. Переломный момент практически наступил, и не имело значения, кто именно
остановит Освальда, при условии, что его удастся остановить. Но мы находились
всего лишь в шаге от ревущего зверя, имя которому — Прошлое, и я не мог
позволить Сейди сделать этот шаг первой лишь для того, чтобы угодить в его пасть,
полную острых зубов.
Я улыбнулся, наклонился к Сейди, поцеловал ее.
— Догони меня. — И начал подъем. Оглянувшись, добавил: — Если я вдруг
засну, он твой!
13 
— Вы просто чокнутые, — услышал я донесшийся снизу задумчивый голос
Бонни Рэя. За спиной поскрипывали ступени — Сейди поднималась следом. Я не
просто опирался на костыль — буквально подпрыгивал на нем, вцепившись в
поручень. Револьвер в кармане пиджака раскачивался и бил меня по ноге. Колено
ревело. Я ему не мешал.
На площадке второго этажа взглянул на часы. Двенадцать двадцать пять. Нет,
двадцать шесть. Я слышал приближающийся рев толпы, который в самом скором
времени достигнет пика. Кортеж проезжал перекресток за перекрестком: Главной и
Эрвей, Главной и Акард, Главной и Филд. Через две минуты — максимум через три
— он доберется до Хьюстон-стрит, повернет направо, минует старое здание
Далласского суда на скорости пятнадцать миль в час. С этого момента президент
станет видимой целью. В оптическом прицеле четырехкратного увеличения,
который стоял на «Манлихер-Каркано», Кеннеди будут такими же большими, как
актеры на экране лисбонского автокинотеатра. Но Ли подождет еще немного. Он не

---

рвался в самоубийцы — хотел выйти сухим из воды. Если бы выстрелил слишком
рано, охрана, ехавшая в первом автомобиле, увидела бы вспышку и открыла
ответный огонь. Он собирался подождать, пока автомобиль с охраной — и
президентский лимузин — повернут налево, на улицу Вязов. Не просто снайпер —
гребаный стрелок по затылкам.
У меня все еще оставалось три минуты.
Или, скорее, две с половиной.
Я атаковал лестничный пролет между вторым и третьим этажами, не обращая
внимания на боль в колене, поднимаясь все выше и выше, как марафонец,
набегающий на финиш длинной дистанции. И я, разумеется, был тем самым
марафонцем.
Снизу доносился голос Бонни Рэя. Он кричал, что 
какой-то чокнутый мужчина
утверждает, будто Лила собирается стрелять в президента
.
До середины лестничного пролета на третий этаж я чувствовал, как Сейди
дышит мне в спину, словно всадник, побуждающий лошадь скакать быстрее, но
потом она чуть отстала. Я слышал, как она жадно хватает ртом воздух, и подумал:
Слишком много сигарет, дорогая.
Мое колено больше не болело: мощный выброс
адреналина временно заглушил боль. Я старался по возможности не сгибать левую
ногу, переложив всю нагрузку на правую и костыль.
Поворот, вверх к четвертому этажу. Теперь уже я хватал ртом воздух, а ступени
становились все круче, как горный склон. Опора костыля, упирающаяся в
подмышку, стала скользкой от пота. Голова гудела, барабанные перепонки рвал
нарастающий шум толпы у здания книгохранилища. Широко раскрытым глазом
воображения я видел приближающийся кортеж: автомобиль с сотрудниками
секретной службы, потом лимузин президента, по обе стороны мотоциклы «харлей-
дэвидсон» управления полиции Далласа, копы в белых шлемах с ремешками под
подбородком и солнцезащитных очках.
Еще один поворот. Костыль заскользил, потом выправился. Опять вверх. Теперь
я чувствовал запах стружки с шестого этажа, где рабочие ремонтировали пол,
снимали старые лаги, ставили новые. Не в той части, где устроился Ли. В юго-
восточном углу он пребывал в гордом одиночестве.
Я добрался до пятого этажа и сделал последний поворот. Широко раскрыл рот,
чтобы протолкнуть в легкие воздух. Рубашка на тяжело вздымающейся груди
превратилась в мокрую тряпку, льющийся со лба пот щипал глаза, и я смахнул его
левой рукой.
Три картонных коробки с книгами (я увидел большие буквы надписей
«ДОРОГИ КО ВСЕМУ» и «ДЛЯ ЧИТАТЕЛЕЙ 4-ГО И 5-ГО КЛАССОВ»)
блокировали лестницу на шестой этаж. Стоя на правой ноге, я вогнал набалдашник
костыля в одну из них и отбросил ее. Сзади доносилось тяжелое дыхание Сейди,
которая находилась между четвертым и пятым этажами. Выходило, что я поступил
правильно, не отдав револьвер, но кто мог это знать? Исходя из собственного опыта
я мог утверждать, что личная ответственность за изменение будущего заставляет

---

бежать быстрее.
Я протиснулся в брешь, которую сам и пробил. Для этого мне пришлось на
мгновение встать на левую ногу. Она издала такой вопль боли, что я застонал и
схватился за поручень, чтобы в полный рост не рухнуть на ступени. Посмотрел на
часы. Двенадцать двадцать восемь, но вдруг они отстают? Толпа ревела.
— Джейк… ради Бога… поторопись… — Сейди, она все еще между четвертым
и пятым этажами.
Я продолжил подъем, и шум толпы начал проваливаться в мертвую тишину, а
добравшись до шестого этажа, я уже не слышал ничего, кроме хрипов собственного
дыхания да бухающих ударов работающего на пределе сердца.
14 
Шестой этаж Техасского хранилища школьных учебников представлял собой
огромный сумрачный зал с островками поставленных друг на друга картонных
коробок с книгами. Потолочные светильники горели только в той части зала, где
шли ремонтные работы, но не в углу, где расположился Ли Харви Освальд,
намеревавшийся изменить историю в ближайшие сто секунд, а может, и того
меньше. Семь окон выходили на улицу Вязов: посередине пять больших
полукруглых, по краям — два квадратных. Около лестницы мрак разгонял только
свет, долетающий из этих окон. Благодаря пыли, висевшей в воздухе из-за
ремонтных работ, колонны солнечного света от окон до пола казались достаточно
плотными, чтобы резать их ножом. Не падал свет только через угловое окно,
отгороженное коробками с книгами. Снайперское гнездо располагалось далеко от
меня, мне предстояло по диагонали пересечь весь зал, с северо-запада на юго-
восток.
За баррикадой из коробок с книгами, у самого окна, залитый солнечным светом,
стоял мужчина. Он наклонился вперед, выглядывая наружу. Ветерок, влетающий в
распахнутое окно, шевелил его волосы и воротник рубашки. Он начал поднимать
винтовку.
Хромая, я бросился к нему, лавируя между островками из коробок с книгами, на
ходу пытаясь достать из кармана револьвер.
—