всезнающей улыбкой и серыми глазами, которые никогда не встречаются с твоими)?
Не могу сказать наверняка, однако могу добавить: что-то обитало в упавшей трубе
металлургического завода Китчнера. Я не знаю, что именно, да и не хочу знать, но у
жерла трубы я видел груду обглоданных костей и маленький изжеванный ошейник с
колокольчиком. Раньше с этим ошейником гулял любимый котенок какого-то
малыша. А в трубе — далеко, в самой глубине — что-то двигалось и шаркало.
Зайди и посмотри,
вроде бы прошептал в моей голове чей-то голос.
Наплюй на
все остальное, Джейк, зайди и посмотри. Загляни в гости. Время здесь значения не
имеет, время здесь просто уплывает. Ты же знаешь, что хочешь, ты знаешь, тебе
любопытно. Может, это еще одна «кроличья нора». Еще один портал.
Может, и так — но я думал иначе. Я думал, что там меня поджидал Дерри —
все то, что отличало этот город от других, все, что было неправильным, пряталось в
этой трубе. Впало в спячку. Позволяло людям поверить, что худшее позади, ждало,
чтобы они расслабились и напрочь забыли про плохие времена.
Я торопливо ушел и больше никогда не возвращался в эту часть Дерри.
3
В один из дней второй недели октября — к
тому времени дубы и вязы на
Коссат-стрит полыхали красным и желтым — я вновь посетил закрытый
Вестсайдский оздоровительный центр. Уважающий себя охотник за недвижимостью
просто не мог удержаться от досконального обследования этого лакомого кусочка, и
я опросил нескольких прохожих, интересуясь, что там внутри (на двери, само собой,
висел замок) и давно ли закрылся центр.
Среди прочих я переговорил и с Дорис Даннинг.
Словно сошла с картинки
—
так охарактеризовал ее Чез Фрати. Обычно бессмысленный штамп, а тут очень
уместный. Конечно, годы взяли свое, в уголках глаз
появилась сеточка морщинок
плюс две более глубокие пролегли у рта, но сохранились и бархатистая кожа, и
потрясающая фигура с пышной грудью (в пятьдесят восьмом году, когда Джейн
Мэнсфилд купалась в лучах славы, большая грудь
считалась достоинством и
нисколько не смущала счастливых обладательниц). Мы поговорили на крыльце.
Приглашение в пустой дом — дети-то в школе — считалось непристойностью и
вызвало бы соседские пересуды, с учетом того, что муж «живет отдельно». В одной
руке Дорис держала тряпку, в другой — сигарету. Из кармана передника торчало
горлышко бутылки с полиролью. Как и большинство жителей Дерри, говорила она
со мной вежливо, но отстраненно.
Да, сказала она, Вестсайдский оздоровительный центр, когда работал, очень ее
устраивал. Это удобно, если рядом с домом есть место, куда дети могут пойти после
школы и набегаться вволю. Из окна кухни она видела и игровую, и баскетбольную
площадки, и теперь
оставалось лишь сожалеть, что они пустуют. По ее словам,
центр закрыли из-за сокращения бюджетных расходов, но бегавшие глаза и
поджатые губы предполагали другое: его закрыли в тот период, когда на город
обрушилась волна убийств и исчезновений детей.
Сокращение бюджета играло
второстепенную роль.
Я поблагодарил ее и протянул одну из недавно отпечатанных визитных
карточек. Она взяла, рассеянно мне улыбнулась и затворила дверь. Мягко, не
хлопнув, но изнутри донеслось позвякивание, и я понял, что теперь дверь заперта на
цепочку.
Я думал, что центр может подойти для моих целей, когда наступит Хэллоуин,
хотя этот вариант устраивал меня не полностью. Я полагал, что без проблем смогу
проникнуть внутрь, а любое из окон фасада обеспечивало прекрасный обзор.
Даннинг скорее всего приедет на автомобиле, но я знал, как выглядит его «понтиак».
Согласно сочинению Гарри, в доме мясник появился, когда уже стемнело, однако на
улице ярко горели фонари.
Разумеется, освещенность работала и против меня. Если Даннинг не
сосредоточится на доме, он увидит, как я бегу к нему. Да, револьвер у меня был, но
точность гарантировалась лишь при стрельбе с расстояния менее пятнадцати ярдов.
А я рискнул бы стрелять только с гораздо более близкого расстояния, потому что в
вечер Хэллоуина на Коссат-стрит будет полно маленьких призраков и гоблинов.
Однако я не мог оставаться в укрытии, дожидаясь, пока он войдет в дом, потому что,
согласно
тому же сочинению, изгнанный из семейного гнезда муж Дорис Даннинг
начал махать молотком, едва переступив порог. И к тому времени, когда Гарри
вышел из ванной, убил всех, кроме Эллен. Если я задержусь, то увижу то же самое,
что и Гарри: мозги его матери, сочащиеся кровью на диване.
Я вернулся на полвека в прошлое не для того, чтобы
спасти только одного из
них. А если он заметит, что я бегу к нему? Я — человек с револьвером, он — с
молотком, возможно, позаимствованным из ящика для инструментов в пансионе.
Если он заметит меня — слава Богу. Я сыграю роль клоуна с родео, отвлекающего
быка. Буду прыгать и кричать, дожидаясь, пока он приблизится, а потом всажу ему в
грудь две пули.
При условии, что сумею нажать спусковой крючок.
При условии, что револьвер выстрелит. Я проверял его в гравийном карьере на
окраине города, и все получилось в лучшем виде… но прошлое упрямо.
И не хочет меняться.
4
Однако, поразмыслив, я
пришел к выводу, что для засады в вечер Хэллоуина
можно найти место и получше. Конечно, удача мне бы не помешала, но, с другой
стороны, все и так складывалось в мою пользу.
Do'stlaringiz bilan baham: 
