…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

«Грегори Дьюсен, заместитель управляющего,
— прочитал я. — 
DRexel 8-4777»
.
Лорейн выдала мне чеки и чековую книжку из искусственной кожи под
аллигатора. Я поблагодарил ее и положил все в портфель. У двери оглянулся. Два
кассира работали на арифмометрах, никакой другой техники я не заметил. Те же
ручки и нарукавники. Наверное, Чарлз Диккенс чувствовал бы себя здесь как дома.
Мне в голову пришла мысль, что жизнь в прошлом в какой-то степени смахивает на
жизнь под водой, когда дышать приходится через трубочку.
6 
По совету Эла я зашел в «Магазин мужской одежды Мейсона», и продавец
заверил меня, что с радостью возьмет чек, если он выдан местным банком.
Благодаря Лорейн я без труда выполнил это условие.
В «Веселом белом слоне» битник молчаливо наблюдал, как я перекладываю
содержимое трех пакетов в новый чемодан. Когда я защелкнул замки, он высказал
свое мнение:
— Странный способ отовариваться, чел.
— Скорее да, чем нет, — ответил я. — Но ведь и мир тоже странный.
Тут он улыбнулся.
— С этим не поспоришь. Дай пять, Джексон. — И он протянул руку ладонью
вверх.

---

На мгновение возникла та же ситуация, что и с «Дрекселом». Но тут я вспомнил
фильм «Девушка угонщика»: в пятидесятых этот жест заменял наше стуканье
кулаками. Провел ладонью по его руке, почувствовал тепло и пот, подумал: 
Это
реально. Это происходит.
И ответил:
— Само собой, чел.
7 
Я вернулся на «Тит Шеврон» с наполненным чемоданом в одной руке и
портфелем в другой. В 2011 году время только-только перевалило за полдень, но я
уже устал. Между заправочной станцией и площадкой для автомобилей стояла
телефонная будка. Я вошел внутрь, закрыл дверь и увидел над старинным
телефоном-автоматом листок с напечатанной на машинке надписью: «ПОМНИ,
ТЕЛЕФОННЫЕ ЗВОНКИ ТЕПЕРЬ СТОЯТ ДАЙМ БЛАГОДАРЯ „МА БЕЛЛ“».
Я пролистал желтые страницы местного телефонного справочника и нашел
«Лисбонское такси». На рекламном объявлении фары превратились в глаза, а
решетка радиатора — в улыбающийся рот. Обещалось «БЫСТРОЕ И ВЕЖЛИВОЕ
ОБСЛУЖИВАНИЕ». Мне понравилось. Я сунул руку в карман, чтобы достать
мелочь, однако первым делом нащупал то, чего брать с собой определенно не
стоило: «Нокиа», мой мобильник. Древнюю модель по стандартам мира будущего
— я собирался поменять его на айфон, — но здесь-то о мобильниках слыхом не
слыхивали. И если бы кто-то его увидел, мне бы задали сотню вопросов, на которые
я не сумел бы ответить. Я сунул мобильник в портфель, понимая, что от него
необходимо избавиться: держать такую вещь при себе — все равно что ходить с
тикающей бомбой.
Я отыскал дайм, бросил в щель, и он тут же вывалился в окошечко возврата
монет. Я вытащил его — и сразу понял, в чем проблема. Как и «Нокиа», он прибыл
со мной из будущего — медный сандвич размером не больше цента. Я вытащил всю
мелочь, порылся, нашел дайм пятьдесят третьего года, полученный, вероятно, в
«Кеннебек фрут» — сдача с доллара, уплаченного за рутбир. Начал опускать монету
в щель — и тут меня прошиб холодный пот. А если бы мой дайм две тысячи второго
года застрял в телефоне-автомате, вместо того чтобы вывалиться в окошечко
возврата? И как бы, найдя его, поступил техник «Эй-ти энд ти» обслуживавший
телефоны-автоматы в Лисбон-Фоллс?
Он подумал бы, что это шутка. Чей-то изощренный розыгрыш.
Но я в этом сомневался — слишком высококачественный был дайм. Его стали
бы показывать друг другу, со временем о нем могла бы написать местная газета. На
этот раз мне повезло, однако повезет ли в следующий? Я понял, что надо быть куда
бдительнее. С нарастающей тревогой подумал о мобильнике. Потом бросил дайм
пятьдесят третьего в щель и услышал длинный гудок. Медленно и осторожно
набрал номер, пытаясь вспомнить, пользовался ли я когда-нибудь телефоном с
дисковым набором. Похоже, что нет. Всякий раз, когда я отпускал диск, он крутился
в обратную сторону, издавая странные щелчки.
— «Лисбонское такси», — услышал я женский голос. — Ни мили без улыбки.

---

Чем мы можем вам помочь?
8 
Дожидаясь такси, я прошелся по площадке с автомобилями, которые продавал
Тит. Особенно мне приглянулся красный «форд»-кабриолет пятьдесят четвертого
года выпуска — «санлайнер», если судить по надписи под хромированной фарой со
стороны водителя. С белыми боковинами покрышек и парусиновым верхом. Крутые
парни из «Девушки угонщика» называли такие машины брезентухами.
— Неплохая штучка, мистер, — раздался у меня за спиной голос Билла Тита. —
Мчится, как огонь в степи, сам проверял.
Я повернулся. Он вытирал руки ничем не уступавшей им по промасленности
красной тряпкой.
— Ржавчина на порожках.
— Да, конечно, такой здесь климат. — Он пожал плечами, как бы говоря: «Ну
что тут поделаешь». — Самое главное, что двигатель в отличном состоянии и
покрышки почти новые.
— Восемь цилиндров?
— «Уай-блок», — ответил он, и я кивнул, будто понимал, о чем речь. — Купил
у Арлен Хэдли из Дарэма, после того как умер ее муж. Если Билл Хэдли что и умел,
так это заботиться об автомобиле… Но вы их не знаете, потому что не местный, так?
— Да. Я из Висконсина. Джордж Амберсон. — Я протянул руку.
Он покачал головой, улыбнулся.
— Рад познакомиться, мистер Амберсон, но я не хочу, чтобы вы запачкались
маслом. Считайте, что мы пожали друг другу руки. Вы покупатель или только
смотрите?
— Еще не знаю. — Но я солгал. Я уже думал, что никогда в жизни не видел
такого классного автомобиля, как «санлайнер». Открыл рот, чтобы спросить, какой у
него расход бензина, однако вовремя осознал, что это бессмысленный вопрос в
мире, где можно заполнить бак за два доллара. Вместо этого поинтересовался,
механическая ли коробка передач.
— Да. И когда включаешь вторую, надо следить, нет ли копов. Очень быстро
набирает скорость. Хотите прокатиться?
— Не могу, — ответил я. — Вызвал такси.
— Это не лучший способ путешествовать. Если купите этого красавца, сможете
с шиком вернуться в Висконсин, безо всяких поездов.
— И сколько вы за него просите? На ветровом стекле нет ценника.
— Потому что я выставил его на продажу только позавчера. Не успел
написать. — Он достал сигареты. — Триста пятьдесят, но вот что я вам скажу:
люблю поторговаться.

---

Я успел сжать зубы, иначе мое лицо вытянулось бы от удивления, и сказал, что
подумаю и, если мысли потекут в правильном направлении, вернусь завтра.
— Лучше возвращайтесь пораньше, мистер Амберсон. Этот автомобиль долго
здесь не простоит.
Меня это успокоило. В моем кармане лежали монеты, которыми я не мог
оплатить звонок по телефону-автомату, рассчитывались здесь главным образом
наличными, диски телефонов-автоматов странно щелкали при наборе номера, но
хоть что-то не изменилось.
9 
За рулем такси сидел толстяк в мятой шляпе, бейдж на которой гласил:
«ЛИЦЕНЗИРОВАННЫЙ ПЕРЕВОЗЧИК». Он непрерывно курил «Лаки страйк» и
отдавал предпочтение радиостанции Дабл-ю-джей-эй-би. Мы прослушали «Сладкое
время» сестер Макгуайр, «Охотничью собаку» братьев Эверли и «Пожирателя
фиолетовых людей» — последнюю спело некое существо по имени Шеб Вули. Без
нее я вполне мог бы прожить. После каждой песни три девицы не самыми
мелодичными голосами выводили: «Четыр-надцать со-рок, Дабл-ю-джей-эй-би-и-
и… Биг-джэб!» Я узнал, что магазин «Романов» проводит ежегодную тотальную
распродажу, а в универмаг «Вулвортс» поступили хула-хупы по смехотворной цене
— доллар тридцать девять за штуку.
— Никакой пользы от этих чертовых штуковин, только учат детей вихлять
бедрами, — пробурчал таксист, позволяя окошку засосать пепел с его сигареты.
Больше он по пути от «Тит Шеврон» до «Тамарак мотор корт» не произнес ни слова.
Я опустил стекло, чтобы хоть немного избавиться от сигаретного смога, и
наблюдал проплывавший за окном другой мир. Жилых микрорайонов, соединивших
Лисбон-Фоллс и Льюистон, еще не существовало. Сельский пейзаж Мэна нарушали
лишь несколько заправочных станций и автокинотеатр «Хай-хэт» (афиша
предлагала сдвоенный показ — «Головокружение» и «Долгое жаркое лето», оба
широкоформатные и в цвете). Коровы встречались гораздо чаще, чем люди.
Гостиница для автомобилистов располагалась в стороне от шоссе, под сенью
огромных, величественных вязов. Я вытаращился на них: конечно, не стадо
динозавров, но близко к тому. Мистер Лицензированный Перевозчик закурил
очередную сигарету.
— Отнести чемоданы, сэр?
— Нет, сам справлюсь.
Цифры на счетчике величественностью с вязами соперничать не могли, но
говорили о том, что с меня взяли по двойному тарифу. Я дал таксисту два доллара и
попросил пятьдесят центов сдачи. Его это вполне устроило: чаевых хватало на пачку
«Лаки страйк».
10 
Я получил номер (никаких проблем, наличные на стойку, удостоверения
личности не требуется) и с удовольствием вздремнул в комнате, где система

---

кондиционирования состояла из вентилятора на подоконнике. Проснулся
посвежевшим (хорошо), да только потом выяснилось, что вечером уснуть не удастся
(уже хуже). После заката автомобили по шоссе проезжали очень редко, и глубокая
тишина вызывала тревогу. Телевизор «Зенит» весил никак не меньше сотни фунтов.
На нем стояла комнатная V-образная антенна, а рядом с ней — табличка:
«НАСТРАИВАЙТЕ АНТЕННУ РУКОЙ! НЕ ИСПОЛЬЗУЙТЕ ФОЛЬГУ! ЗАРАНЕЕ
БЛАГОДАРНЫ, АДМИНИСТРАЦИЯ».
Трансляцию вели только три канала. На Эн-би-си по экрану бежали помехи, как
бы я ни крутил «рога». На Си-би-эс картинка плыла, и регулировка частоты кадров
не помогала. А вот Эй-би-си претензий не вызывал. Показывали «Жизнь и легенду
Уайатта Эрпа», с Хью О’Брайаном в главной роли. Он застрелил нескольких
преступников, потом пошла реклама сигарет «Вайсрой». Стив Маккуин объяснил,
что в сигаретах «Вайсрой» есть все: фильтр — для думающих, вкус — для курящих.
Пока он закуривал, я поднялся с кровати и выключил телевизор.
Теперь тишину нарушал только стрекот цикад.
Я разделся до трусов, лег, попытался заснуть. Подумал об отце с матерью.
Шестилетний папа жил в О-Клэре. Пятилетняя мама — в фермерском доме в Айове.
Через три или четыре года дом сгорит дотла, и ее семья переберется в Висконсин,
ближе к пересечению жизней родителей, которое со временем приведет к
появлению… меня.