Тысячеликий герой

4. Преодоление первого порога 
В сопровождении глашатаев своей судьбы, которые помогают ему и
указывают путь, герой продвигается вперед в своем приключении до тех
пор, пока не приходит к «стражу порога», стоящему у входа в царство, где
правят некие высшие силы. Такие хранители оберегают мир с четырех
сторон — а также сверху и снизу — они определяют границы настоящего
или горизонт жизни героя. За ними тьма, неизвестное и опасность, так же
как вне родительской опеки для ребенка лежит опасность, а вне защиты
общества скрывается опасность для члена племени. Обычный человек
более чем удовлетворен тем, что остается в пределах указанных границ, он
даже гордится этим, и общественное мнение дает ему все основания
опасаться малейшего шага в неизвестное. Так, моряков на кораблях
Колумба, дерзнувших вырваться за горизонты средневекового разума — и
выйти, как они считали, в безбрежный океан бессмертного бытия,
окружающего космос подобно не имеющей ни начала ни конца
мифологической змее, кусающей свой хвост
[104]
 — нужно было, как детей,
подгонять вперед хитростью и убеждением, когда они боялись сказочных
левиафанов, русалок, драконов и других чудищ пучины.
Народная мифология населяет вероломными и опасными существами
все безлюдные места, находящиеся в стороне от обыденной жизни
племени. Так, например, готтентоты описывают великана-людоеда,
которого порой можно встретить среди кустарниковых зарослей и песков.
Глаза у него размещены на подъеме стопы, поэтому, чтобы увидеть, что
происходит, он должен опуститься на четвереньки и поднять вверх одну
ногу. Тогда его глаз видит то, что происходит сзади; в остальное же время
он постоянно обращен в небо. Этот монстр охотится на людей, которых
разрывает в клочья своими страшными, длинными, как пальцы, зубами.
Говорится также, что эти создания охотятся группами
[105]
. Другое

---

призрачное существо готтентотов, Хай-ури, продвигается вперед,
перепрыгивая через заросли кустов, вместо того чтобы обходить их
[106]
.
Опасное одноногое, однорукое и однобокое существо-получеловек —
невидимое, если смотреть на него сбоку, встречается во многих частях
земли. В Центральной Африке существует поверье, что такой получеловек
говорит встретившему его следующее: «Раз мы встретились с тобой, то
давай драться». Если его победить, он взмолится: «Не убивай меня. Я
покажу тебе множество целебных средств», — и тогда удачливый человек
становится искусным врачевателем. Но если побеждает получеловек
(которого называют Чируви, «загадочное существо»), его жертва
умирает
[107]
.
Области неизведанного (пустыня, джунгли, морские глубины, далекая
земля и т. п.) являются открытым полем для проекции содержания
бессознательного. Поэтому кровесмесительное 
либидо
и отцеубийственное
деструдо
индивида и его общества отражаются в образах, предполагающих
угрозу насилия и воображаемое опасное наслаждение — не только в
фигурах 
великанов-людоедов, 
но 
и 
в 
виде 
сирен 
загадочно
обольстительной, 
ностальгической 
красоты. 
Русским 
крестьянам,
например, известны некие «дикие женщины» лесов, которые живут в
горных пещерах, где ведут домашнее хозяйство, как обычные люди. Это
статные женщины с крупной широкой головой, длинными косами и телом,
покрытым волосами. Когда они бегут или кормят своих детей, то
перебрасывают свои груди через плечо. Ходят они группами. С помощью
притираний, приготовленных из корней лесных деревьев, они могут
делаться невидимыми. Они норовят уморить плясками или защекотать до
смерти каждого, кто в одиночку забредет в лес, и всякий, кто случайно
оказался свидетелем их игрищ с танцами, которых нельзя видеть, умирает.
С другой стороны, людям, которые оставляют для них еду, они жнут
пшеницу, прядут, присматривают за их детьми и прибирают в доме; если
девочка начешет конопли для их пряжи, они дают ей листья, которые
превращаются в золото. Они с удовольствием берут себе в любовники
людей, часто выходят замуж за деревенских юношей и слывут
прекрасными женами. Но, как и все сверхъестественные супруги, они безо
всякого следа исчезают, как только муж малейшим образом погрешит
против их эксцентричных представлений о супружеском долге
[108]
.
Еще одним примером, иллюстрирующим связь опасного злого
существа с элементом обольщения, является русский водяной. Он может
искусно менять свой вид и по поверью топит людей, которые купаются в

---

полночь или в полдень. Бесприданниц или утонувших девушек он берет
себе в жены. У него особый талант заманивать несчастных женщин в свои
сети. Он любит танцевать лунными ночами. И всегда, когда его жена
собирается рожать, он отправляется в деревню за повивальной бабкой. Но
его можно распознать по воде, сочащейся из-под краев его одежды. Он лыс,
имеет похожий на бочонок живот, одутловатые щеки, зеленую одежду и
высокую шапку из камыша; но он может также появляться в образе
привлекательного юноши или какого-нибудь хорошо известного в деревне
человека. Водяной не так силен на берегу, но в своей стихии он не имеет
равных себе. Он живет в глубинах рек и озер, предпочитая места поближе к
водяным мельницам. На протяжении дня он прячется, как старая форель
или лосось, но ночью всплывает на поверхность и плещется и бьется, как
рыба, выгоняя свой подводный скот, овец и лошадей, пастись на берег, или
же взбирается на верхушку колеса водяной мельницы и не спеша
расчесывает свои зеленые волосы и бороду. Весной, просыпаясь от долгого
сна, он разбивает лед вдоль реки, нагромождая огромные торосы. Он на
потеху ломает колеса водяных мельниц. Но в хорошем расположении духа
он гонит стаи рыб в сети рыбаков или предупреждает о приближающихся
наводнениях. Повивальную бабку, которая следует за ним, он щедро
одаривает золотом и серебром. Его прекрасные дочери, высокие, бледные и
с оттенком печали, одетые в прозрачные зеленые платья, терзают и мучают
утонувших. Они любят сидеть на ветвях деревьев и красиво поют
[109]
.
Аркадский бог Пан является самым известным классическим
примером опасного создания, обитающего сразу же за пределами
защищенной территории человеческого поселения. Его латинскими
двойниками были Сильван и Фавн
[110]
. Он изобрел пастушью свирель, на
которой играл танцующим нимфам, а его спутниками были сатиры
[111]
. У
людей, случайно забредших в его владения, он вызывал чувство
«панического» страха, внезапного беспричинного испуга. И тогда любая
мелочь — треснувшая ветка, трепетание листа — наполняла разум
воображаемой опасностью, и в безумном усилии избавиться от своего
собственного разбуженного бессознательного жертва испускала дух в
своем бегстве от ужаса. Однако Пан был милостив к тем, кто почитал его, и
дарил им блага божественной природы: достаток фермерам, скотоводам и
рыбакам, которые подносили ему свои первые плоды, и здоровье всем, кто
должным образом относился к его святилищам исцеления. А также дарил
он мудрость — мудрость Средоточия, Центра Мироздания; ибо
преодоление порога является первым шагом в священную область

---

вселенского источника. На горе Ликаон пророчествовала нимфа Эрато,
которую вдохновлял Пан, так же как Аполлон — предсказательницу в
Дельфах. Плутарх приводит экстаз оргиастических обрядов Пана — наряду
с исступлением Кибелы, вакхическим неистовством Диониса, поэтическим
самозабвением, вдохновленным музами, военным безумием бога Ареса
(Марса) и, самой неистовой изо всех, безумной страстью любви — в
качестве примера божественного «наития», что подавляет разум и
высвобождает разрушительно-созидательные силы тьмы.
«Мне приснилось, — говорит женатый мужчина среднего возраста, —
что я хочу попасть в удивительный сад. Но перед ним стоял сторож,
который не разрешал мне войти. Я видел в саду мою приятельницу
фройляйн Эльзу; она хотела протянуть мне руку над оградой. Но сторож
помешал этому, он взял меня за руку и отвел домой. «Будьте благоразумны
— в конце концов, — сказал он. — Вы же знаете, что не должны делать
этого»
[112]
.
Это сновидение выявляет значение первого, или охраняющего аспекта
стража порога. Лучше не бросать вызов надзирателю установленных
границ. И все же, лишь переступив эти границы и пробудив другой,
деструктивный аспект этой же силы, человек, живой или после смерти,
переходит в новую область реального. На языке пигмеев Андаманских
островов слово