Санкт-петербург

интермедия
в связи с категорией добра (19а—
20с) и определение добра как совершенного самодовления, к которому
все стремится, так что ни удовольствие, взятое само по себе, ни разу-
мение, взятое само по себе, еще не есть благо (20d—e).
III. Анализ удовольствия и ума (21а—32е)
1.
Анализ удовольствия, абсолютно лишенного разумения
(20е—
21d). Он подводит к тому, что такого рода удовольствие не имеет
никакого сознательного предмета; человек, испытывающий его, ни
о чем не помнит и не ожидает возобновления этого удовольствия,
которое, таким образом, оказывается чисто иррациональным.
2.
Анализ ума, абсолютно лишенного удовольствия
(21е). Такой
ум тоже объявляется недостойным выбора.
3.
Анализ середины между удовольствием и умом, или их сме-
шения
(22а—32е). Поскольку ни удовольствие, ни разумение не есть
высшее благо (22а—23b), собеседники диалога применяют для анали-
за основные категории
беспредельного
и
предела
(23с—24а). Но бес-
предельное, т. е. не имеющее конца, всегда становится то больше, то
меньше, сущность его — становление (24b—25с), а предел характери-
зуется устойчивым числом, соразмерностью и согласием (25d). Сле-
довательно, смешение того и другого приводит к
бытию
и
мере
в
здоровье, в музыке, в распределении времен года и вообще к
прекрас-
ному
(25a—26d). Однако кроме беспредельного, предела и их смеси
должна быть еще и
причина
(
aÊtÐa
) этой смеси, т. е. определяющий ее
принцип и создающая ее сила (23d, 26а—27b). Так что резюмируются
уже четыре основных принципа определения (27b).
Удовольствие,
возникающее одновременно со
страданием
(31b—
с), может быть то больше, то меньше, т. е. оно в существе своем есть
беспредельное
(27е—28а), не имеющее «ни начала, ни середины, ни
конца» (31а). Но что такое ум и знание с точки зрения предела, Пла-
тон тут не говорит, а прямо переходит к формулировке смешения бес-
предельного и предела, не очень четко отличая это смешение от чет-
вертого принципа. Им оказывается Зевс, «царь неба и земли», причем
благодаря «силе причины» в природе Зевса и содержатся «царствен-
ный ум» и «царственная душа» (28b—30d). Ум есть творящая при-
чина всех вещей (30е), точнее говоря, он «почти одинакового с ней
рода» (31а). Эта причина приводит в порядок космическое целое —
Солнце, Луну, звезды и весь круговорот Вселенной, а также весь со-
став живых существ с огнем, водой, воздухом и землей, восходящими
613

---

тоже к космосу (28е—29е). Заключенная в нас душа вместе со всеми
красотами земного мира тоже предопределяется мировой душой, или
мудростью
(
sofÐa
), творчество которой создает годы, времена года
и месяцы. Впрочем, здесь есть терминологическая путаница, так как
мудрость объединяется с
умом
и
душой
(30а—с). Ум, «вечно власт-
вующий над Вселенной», снова объявляется причиной (30d). Только
после этого рассматривается удовольствие, и притом как результат
здоровья и гармонии одушевленного тела (31b—32e).
IV. Анализ удовольствия с точки зрения
истины и добра (33а—53с)
1.
Жизнь богов
(33а—с). Прежде всего Платон наталкивается на
такое состояние духа, которое лишено и удовольствия, и страдания.
Но это — жизнь богов, ценность которой Платон здесь не рассматри-
вает. Вместо этого он рассматривает разные виды удовольствия с це-
лью приблизить их к такому виду, который будет находиться в полном
диалектическом синтезе с умом. Анализ начинается с удовольствий,
связанных с примитивными умственными состояниями.
2.