Решение о депонировании вынесено

головой
, а 
эмоциональная — с 
сердцем
. Мы говорим, что у кого-то 
светлая голова
или 
доброе сердце
; запоминая что-либо, 
храним
это в 
голове
, а 
чувствуем 
сердцем
; переволновавшись, хватаемся за 
сердце
. Нам кажется, что иначе и 
быть не может, и мы с удивлением узнаем, что для носителей некоторых 
африканских языков вся психическая жизнь может концентрироваться в 
печени, они говорят о том, что у кого-то «умная печень» или «добрая 
печень», а когда волнуются, подсознательно чувствуют дискомфорт в 
печени. Разумеется, это связано не с особенностями их анатомии, а с 
языковой картиной мира, к которой они привыкли. 
Наиболее важные для данного языка идеи повторяются в значении 
многих языковых единиц и являются поэтому «ключевыми» для 
понимания картины мира. Языковая картина мира состоит из совокупной 
семантики – лексического значения и грамматического значения.
В семантике естественных языков запечатлена в основном та картина 
мира, которая была доступна человеческому сознанию в эпоху 
формирования языка. Эта картина увидена глазами человека, услышана его 
слухом, осмыслена его обыденным, еще дописьменным и поэтому 
наивным сознанием. Человеческое зрение, слух, обоняние уже не были так 
остры, как у зверей и птиц, однако еще и не были усилены приборами. 
Сознание еще не осложнялось требованиями логики, математическими 
представлениями о точности и мере; еще не сложилась способность 

---

55 
человеческого ума к саморефлексии. В эпоху формирования языка 
сознание человека в значительной степени носило мифологический 
характер: оно легко отождествляло часть и целое, предмет и имя предмета; 
смешивало предшествование во времени и причину, причину и следствие, 
цель и средство, похожее и тождественное, живое и неживое. Мифопо-
этические представления древнего человека основывались на архе-
типических смысловых структурах, составлявших «коллективное 
бессознательное» социума (К. Юнг). Архетипы имеют врожденный и 
общечеловеческий характер. В этом коренятся истоки сходства 
семантических структур самых разных языков. 
Ярким примером антропоморфного видения мира могут служить 
обозначения частей рельефа: в самых разных языках соответствующие 
названия восходят к названиям частей тела человека: 
горный хребет, 
устье 
и 
рукав реки, подошва 
и 
подножие горы, перешеек, губа 
‗название 
морских далеко вдающихся в сушу заливов и бухт на севере‘ (
Обская губа, 
Онежская губа), бровка 
‗край канавы, кювета или обочины дороги‘, 
жерло 
(родственно слову 
горло) вулкана, нос 
(обозначение мыса в 
географических названиях на севере Евразии, например, 
Канин нос); 
в 
географических названиях: 
Лысая Гора, Морское Око
; англ. 
ridge 
‗гребень 
горы и хребет‘; 
mouth 
‗рот, уста; устье (реки); вход (в гавань, пещеру, 
шахту)‘; 
foot 
‗ступня, нога; основание, опора, подножие, подошва‘; 
arm 
‗рука‘, 
arm of a river 
‗рукав реки‘; 
eye 
‗глаз, око; устье шахты‘; 
neck 
‗шея; 
перешеек, коса, узкий пролив‘; 
head 
‗голова; мыс; исток реки‘; 
head of a 
mountain 
‗вершина горы‘; 
back 
‗спина; гребень (волны, холма)‘; 
throat 
‗горло, глотка; узкий проход, узкое отверстие, жерло вулкана‘; 
brow 
‗бровь; выступ (скалы), кромка уступа, бровка‘. 
Рассмотренная метафоричность – явление не только широко 
распространенное, но и живое, продуктивное. Например, относительно 
недавно в разных языках слова со значением ‗легкое (орган дыхания)‘ 
развили значение ‗массивы зеленых насаждений; парки, скверы‘: русск. 
легкие города, 
англ. 
the lungs of London 
и т. д. 
Метафорический строй мифологии надолго закреплял и делал более 
частым, продуктивным господствующий в древности способ осознания 
действительности человеком: на основе образного видения предметов и 
соответствующей такому видению естественной свободы переносно-
образного употребления слов. В итоге складывались, во-первых, 
универсальные модели семантического развития слов (метафора, 
метонимия, синекдоха и т. д.) и, во-вторых, одинаковое или сходное 

---

56 
смысловое наполнение образных структур мышления. Так, в разных 
языках наблюдается метафорическое или метонимическое уподобление 
молодости и любви весне и цветению, смерти – сну или покою, битвы – 
пиру или жатве, неба – шатру или крыше, речи – течению реки, ума – 
голове, речи – гортани или горлу, начала – семени или корню, знания или 
разума –свету, книги – засеянному полю, наставника – сеятелю, поэта – 
пророку и т. д. Можно также привести в качестве примеров 
распространенные 
в 
разных 
языках 
зооморфные 
символы 
мифопоэтического происхождения: змея как символ мудрости или 
коварства, волк – свирепости, ягненок – кротости, лиса – хитрости или 
мудрости, пчелы и муравьи – трудолюбия, и т. д. 
Можно сделать вывод: подобно тому, как в культуре каждого народа 
есть общечеловеческое и этнонациональное, так и в семантике каждого 
языка есть отражение как общего, универсального компонента культур, так 
и своеобразия культуры конкретного народа.