Расскажи мне о море

35
Сделай шаг к свету
Говорят, большие города не спят. Это не про Стамбул. Он погружается
в сон, когда с наступлением ночи останавливаются вапуры, перевозящие
по Босфору сотни людей из одной части города в другую.
Закрываются
пристани,
утихает
скрежет
железных
колесиков
деревянных трапов, на кораблях перестают заваривать чай и запекать
тосты с сыром, на темной поверхности пролива изредка мелькают огоньки
заблудших танкеров, возвращающихся в свои моря.
Босфор – дом Стамбула, затихающий к полуночи, чтобы с первым
азаном нового дня распахнуть свои окна. Что бы ни происходило за
пределами дома, пролив любит, бережет и защищает свой покой, без
которого давно растерял бы себя в земном хаосе.
Внешне длина Босфора вполне измерима – тридцать километров, но
душа его ширины не имеет. Веками напролет пролив дарит любовь,
понимание, вдохновение тем, кто приходит к его берегам.
Только
человек,
вооружившись
физической
оболочкой,
либо
раскрывает душу миру, становясь богаче, либо закрывает, уничтожая себя
эгоизмом. Мучится выбором, думая, что будет после, и опасаясь сделать
шаг к свету.
В Стамбуле у каждого свой кусочек берега, своя чайка и чашечка чая. У
меня тоже. Ночами возвращаюсь домой лабиринтами улиц, смотрю на
небо, и хочется верить, что нас слышат, оберегают и любят. Пусть даже мы
сомневаемся.

---

36
Всё самое важное рядом
Стамбул рассказывает истории. Слышат их не все, только те, кто
научился слышать себя. Для одних Стамбул – жесткий мегаполис с
вечными пробками, для других – сокровищница с историями, никому не
принадлежащими, как и все на этой земле.
Доступ к хранилищу сокровищ есть у каждого, кто сюда приезжает, но
не все в него заглядывают. Великое заблуждение человека – гоняться по
миру в поисках «своего», тогда как самое важное ближе яремных вен.
Схожу с вечернего вапура на пристани Кадыкёя
[26]
, иду направо вдоль
набережной. Обычно прямиком поднимаюсь наверх, к кварталу Мода, где
живу в несуразно узкой четырехэтажке с винтовой лестницей. Сегодня
сменил маршрут – мне нужна тишина.
Кто бы мог подумать, что тишина – в сорока пяти шагах от пристани с
ее суетой, наполненной сумбурными мелодиями уличных музыкантов,
воплями цыганок-цветочниц, гудками прибывающих и отчаливающих
кораблей, болтовней светофоров, неустанно объявляющих: «Şimdi karşıya
geçebilirsiniz»
[27]
.
Прохожу через маленький парк, перепрыгиваю невысокий заборчик,
оказываюсь на каменистом берегу. Иду к заброшенному маяку. Повсюду
россыпи кунжута от бубликов-симитов, дырявые рыбацкие сети, останки
чаек с распластанными крыльями. Каменное основание маяка расписано
признаниями в любви. Сажусь у маяка, со всех сторон Босфор. Тишина.
Отсюда сумасшествие кадыкёевской пристани кажется сном. Толпы
напоминают муравейник. Все спешат (чаще без смысла), многие боятся
остановиться.
Наблюдаю за потоком, размышляю: меняется ли современное
человечество в лучшую сторону? И да и нет. Мы словно находимся
накануне рывка – многое потеряв, начинаем понимать, что если не
изменимся, не научимся слышать друг друга, то сами же устроим
апокалипсис.
Если в детстве меня вдохновляли детали – игрушки в нашей с братом
Пещере Воспоминаний, горшки цветущего алоэ на подоконнике

---

бабушкиной
комнаты,
аромат
горячего
шор-гогала
на
завтрак,
пожелтевшие книги с выпадающими страницами, сушащиеся ковры на
дачном заборе, – то с годами больше увлекает общее. Как бы ни спешил,
живя в Стамбуле, я всегда хотя бы на минуту останавливаюсь, чтобы
взглянуть на горизонт Босфора. Мне нравится смотреть вперед, туда, куда
предстоит добраться.
В объятиях истинной красоты напоминаю себе о том, что желание
оглядываться не должно стать привычкой. Когда подолгу смотришь назад,
сбиваешься с пути и утрачиваешь предвкушение неизведанного.

---