Психология

тюдом (отношение к лицам китайской национальности) ^реальным поведе-
нием хозяев отелей существует расхождение. Из ответов на письма можно 
было заключить о наличии негативного аттитюда, в то время как в реальном 
поведении он не был проявлен, напротив, поведение было организовано так, 
как если бы совершалось на основании позитивного аттитюда. Этот вывод 
получил название «парадокса Лапьера» и дал основания для глубокого скеп-
тицизма относительно изучения аттитюда. Если реальное поведение не 
строится в соответствии с аттитюдом, какой смысл в изучении этого фено-
мена? Упадок интереса к аттитюдам в значительной мере был связан с обна-
ружением этого эффекта. 
В последующие годы предпринимались различные меры для преодо-
ления обозначившихся трудностей. С одной стороны, были сделаны усилия 
для совершенствования техники измерений аттитюдов (высказывалось 
предположение, что в эксперименте Лапьера шкала была несовершенной), с 
другой стороны, выдвигались новые объяснительные гипотезы. Некоторые 
из этих предложений вызывают особый интерес. М. Рокич высказал идею, 
что у человека существуют одновременно два аттитюда: на объект и на си-
туацию. «Включаться» может то один, то другой аттитюд. В эксперименте 
Лапьера аттитюд на объект был негативным (отнишение к китайцам), но 
возобладал аттитюд на ситуацию — хозяин отеля в конкретной ситуации 
действовал согласно принятым нормам сервиса. В предложении Д. Каца и Э. 

---

Стотленда мысль о различном проявлении каких-то разных сторон аттитюда 
приобрела иную форму: они предположили, что в разных ситуациях может 
проявляться то когнитивный, то аффективный компоненты аттитюда, и ре-
зультат поэтому будет различным. Возникло и еще много различных объяс-
нений результатов эксперимента Лапьера, в частности, предложенных М. 
Фишбайном (и аттитюд, и поведение состоят каждый из четырех элементов, 
и соотносить следует не вообще аттитюд с поведением, а каждый элемент 
аттитюда с каждым элементом поведения. Возможно, тогда расхождение на-
блюдаться не будет). 
Однако, поскольку исчерпывающих объяснительных моделей создать 
так и не удалось, вопрос упирается как минимум в две общие методологиче-
ские трудности. С одной стороны, все исследования, как правило, ведутся в 
условиях лаборатории: это и упрощает исследовательские ситуации (схема-
тизирует их), и отрывает их от реального социального контекста. С другой 
стороны, даже если эксперименты и выносятся в поле, объяснения все равно 
строятся лишь при помощи апелляций к микросреде, в отрыве от рас-
смотрения поведения личности в более широкой социальной структуре. Изу-
чение социальных установок вряд ли может быть продуктивным при соблю-
дении лишь предложенных норм исследования.