Политическая социология

11.4. Факторы электорального поведения
факторы электорального поведения традиционно принято 
рассматривать в рамках трех подходов: социологического, 
соцально-психологического 
и 
рационально-
инструментального [Голосов, 2000, 85-90]. Классический 
вариант первого подхода предложен П. Лазарсфельдом, С. 
Липсетом и С. Роканом. Согласно этому подходу, 
электоральное поведение людей определяется их принад-
лежностью к большим социальным группам, а также их 
положением в системе социальных расколов (cleavages): между 
центром и периферией, городом и селом, государством и 
церковью, собственниками и рабочими [Там же, 85—86]. 
Основы второго подхода изложили Э. Кэмпбелл, П. Конверс, 
У. Миллер и Д. Стоукс в своей работе «Американский 
избиратель» (1960). Они рассматривали в качестве основы 
электорального 
поведения 
приверженность 
партии 
(партийную идентификацию), формирующуюся у людей в 
процессе их первичной социализации [Там же, 86—87]. 
Авторы третьего подхода, Э. Дауне и М. Фиорина, считают, 
что в процессе голосования люди выбирают ту партию, 
позицию (идеологию и политику), которой они оценивают (на 
основе программы партии или результатов пребывания партии 
у власти) как более выгодную лично для себя. Отсюда 
вытекают 
два 
вида 
голосования: 
перспективное 
и 
ретроспективное 
[Там же, 87-88]. В работе Г.В. Голосова эти 
подходы применены к анализу электорального процесса в со-
временной России и сделан обобщающий вывод о том, что 
все они «работают» и в нашей стране (главным образом 
первый и второй), что нет оснований говорить об 

---

уникальности моделей поведения российских избирателей и 
что отклонения от общих закономерностей электорального 
поведения вызваны чисто политическими факторами (прежде 
всего балансом сил внутри элиты) [Там же, 101]. 
Эти обобщения и выводы можно рассматривать в качестве 
методологической 
основы 
исследования 
факторов 
электорального поведения. Социологическими центрами 
России и электоральной статистикой зафиксирована связь 
поведения избирателей с их при- 
[225] 
надлежностью к основным социально-профессиональным 
группам (см. гл. 5) и с местом жительства избирателей: 
город или село центр или периферия [Выборы депутатов 
Государственной Думы 97—100; Выборы Президента 
Российской Федерации, 134, 144, 193-Овчинников, 77—79; 
Петров, 100]. Выявлено также влияние приверженности 
партии и рационального выбора на характер электо-
рального поведения [Дилигенский, 105—107; Первый 
электоральный цикл в России, 179-183; 213-216]. 
Опыт электоральных исследований свидетельствует о 
том, что участие или неучастие в выборах, голосование за 
тех или иных кандидатов зависят не только от упомянутых 
выше, но и от других причин социального и культурного 
порядка. Чаще всего к ним относят возраст, образование и 
доход. Кроме того, необходимо учитывать тендерный (от 
анлг. gender — род) фактор, а именно особенности 
поведения мужчин и женщин. 
Данные всероссийского опроса ЦЕССИ (май 1996 г.) 
свидетельствуют о наличии существенных различий 
степени участия в выборах у различных возрастных групп 
(рис. 44). 
На графике видно, что с возрастом увеличивается и 
степень участия в выборах. Это объясняется не только 
сохранившейся с советских времен привычкой ходить на 
всякого рода выборы у лии 

---

[226] 
среднего и старшего возрастов, но и большей степенью их 
вовлеченности в решение проблем повседневной жизни, а 
также значительной их зависимостью от государства. В 
качестве частичного подтверждения этого заключения можно 
привести данные всероссийского опроса ИСПИ РАН, 
проведенного в июле—августе 1995 
г
об ориентации на 
участие в выборах представителей различных возрастных 
групп (рис. 45). 
Аналогичным образом обстоит дело с образованием: с 
ростом уровня образования увеличивается степень участия в 
выборах. Так, согласно данным этого же опроса И СП И, 
среди людей со средним образованием ориентировались на 
участие в выборах 39,2% опрошенных, а среди людей с 
высшим образованием — 54,9% [Политическая социология, 
210]. Материалы упомянутого выше телефонного опроса по 
проекту «Петербуржец—2000» (опрошено 2400 человек) дают 
сходную информацию (рис. 46). 
Высокое 
(-4,3) 
отрицательное 
значение 
стандартизованного 
остатка 
у 
людей 
со 
средним 
образованием свидетельствует о том, что 
с
Реди них меньше, 
чем в среднем по всем образовательным категориям, тех, кто 
участвовал в выборах. У людей с высшим образованием — 
картина обратная. Наблюдаемое значение критерия хи-
квадрат в таблице сопряженности этих двух признаков 
намного превышает табличное при уровне значимости 0,001. 
Все это свидетельствует о наличии зависимости между 
образованием людей и их Участием в голосовании на 
выборах. 
[227] 

---

В этом исследовании не зафиксирована взаимосвязь пола 
и дохода респондентов с участием их в выборах 
(практически все величины стандартизованных остатков 
значительно меньше 1,65). Зато установлено наличие связи 
между обеими этими характеристиками и партийными 
предпочтениями избирателей (голосованием за партийные 
списки). Так, у мужчин и женщин наблюдается зеркально 
противоположное распределение статистически значимых 
величин 
стандартизованных 
остатков 
по 
всем 
избирательным объединениям, за исключением «Единства» 
и «Яблока» (рис. 47). 
[228] 
На графике видно, что среди сторонников КПРФ 
преобладают мужчины, среди сторонников ОВР и СПС — 
женщины, у «Единства» и «Яблока» они представлены в 
одинаковой степени. Обнаружена также взаимозависимость 
голосования и возраста (рис. 48). 

---

Среди сторонников КПРФ преобладают старшие (55—65, 
66 и более) возрастные группы, а среди сторонников СПС — 
младшие (18—24, 25—29). У сторонников ОВР и «Яблока» не 
наблюдается 
статистически 
значимых 
величин 
стандартизованных остатков. Это значит, что голосование за 
них не связано с возрастом. Сложнее выглядит взаимосвязь 
голосования и образования (рис. 49). 
[229] 
На графике видно, что число сторонников КПРФ 
уменьшается с повышением уровня образования. У СПС 
наблюдается обратная картина. Среди сторонников ОВР 
больше представлены люди со средним специальным 
образованием, среди сторонников «Яблока» — люди с 
высшим образованием. Голосование за «Единство» не 
связано с образованием избирателей. В нашем исследовании 
зафиксирована связь голосования за все объединения с 
уровнем дохода (рис. 50). 

---

Здесь, как и в предшествующих случаях, у КПРФ и СПС 
значения стандартизованных остатков имеют обратные знаки 
по всем градациям дохода. Среди сторонников КПРФ больше 
людей с относительно низкими, а среди сторонников СПС — 
с относительно высокими доходами. У сторонников 
«Яблока» и ОВР статистически значимые величины 
стандартизованных остатков (с противоположными знаками) 
наблюдаются только в группе с доходами от 2000 до 4000 
руб. в месяц на члена семьи, а у сторонников «Единства» — 
только в группе со средними доходами (1000—1500 руб.). 
Остальные градации представлены пропорционально их 
удельному весу в выборке. 
Обобщая эти данные, можно утверждать: раскол среди 
избирателей существует главным образом при голосовании за 
КПРФ, с одной стороны, СПС (по всем позициям) и 
«Яблоко» (по некоторым позициям) — с другой. Остальные 
партии не вызывают подобного противостояния. 
В данном опросе также изучалась приверженность 
избирателей политическим партиям. На вопрос: «Вы всегда 
голосуете за пред- 
[230] 
ставителей одной и той же политической партии или ваш 
выбор может меняться?» — 42,2% респондентов ответили, что 
это постоянный выбор, 48,4% — изменчивый выбор. Кроме 
того, в качестве причины голосования за конкретного 
депутата по одномандатному округу 21% опрошенных 
назвали его поддержку избирательным блоком, которому они 
симпатизируют. Приведенные данные свидетельствуют о том, 
что, несмотря на незавершенность формирования партийной 
системы нашей страны, у определенного числа граждан 
существует приверженность конкретным партиям и дви-
жениям, которая в известной мере обусловливает их 
голосование на выборах. Таблица сопряженности альтернатив 
ответа на вопрос о голосовании за партии и блоки с 
альтернативами ответа на вопрос о характере электоральных 
предпочтений дает представление о доле людей с постоянным 
и 
изменчивым 
выбором 
в 
электоратах 
отдельных 
избирательных объединений (табл. 29). 
Анализ частот и стандартизованных остатков в этой таблице 
позволяет сделать вывод о том, что за «Единство», ОВР и СПС 
преимущественно голосовали люди с изменчивым выбором, а 
за КПРФ, «Яблоко» и ЛДПР — с постоянным выбором. К 
этому нужно добавить, что среди людей, голосовавших за 
КПРФ, «Яблоко» и ЛДПР, преобладали те, которые в качестве 

---

причины голосования за кандидата по одномандатному 
округу назвали его поддержку блоком, которому они 
симпатизируют. Разумеется, эти данные характерны только 
для Санкт-Петербурга, в целом по России устойчивых 
приверженцев партий намного меньше. Отечественные и 
зарубежные исследователи электорального процесса в России 
считают, что доля таких избирателей составляет от 22 до 30% 
[Дилигенский, 105; Комаровский В. Демократия и выборы в 
Российской Федерации: теория и история вопроса // 
Социологические исследования. 1996. № 6. С. 29; Первый 
электоральный цикл в России, 179, 200; Экономические и 
социальные перемены. Мониторинг общественного мнения. 
1995. № 4. С. 56]. Это намного меньше, чем в США и других 
западных странах (см. гл. 10). 
Анализ факторов электорального выбора показывает, что 
представители одних и тех же социально-профессиональных 
групп могут в той или иной степени голосовать за кандидатов 
и 
партии, 
придерживающиеся 
противоположных 
политических 
позиций 
по 
основным 
вопросам 
государственной жизни. Характер электорального поведения 
людей в значительной степени определяется спецификой их 
отношения к политике, уровнем их политических знаний и 
степенью развития навыков политического участия, т. е. теми 
их качествами, которые принято включать в структуру поли-
тической культуры. 
[231]