Бедные люди

Федор Михайлович Достоевский : Бедные люди 
32 
Июля 1-го 
Дорогой мой Макар Алексеевич! 
Нет, друг мой, нет, мне не житье между вами. Я раздумала и нашла, что очень дурно 
делаю, отказываясь от такого выгодного места. Там будет у меня по крайней мере хоть 
верный кусок хлеба; я буду стараться, я заслужу ласку чужих людей, даже постараюсь 
переменить свой характер, если будет надобно. Оно, конечно, больно и тяжело жить между 
чужими, искать чужой милости, скрываться и принуждать себя, да бог мне поможет. Не 
оставаться же век нелюдимкой. Со мною уж бывали такие же случаи. Я помню, когда я, 
бывало, еще маленькая, в пансион хаживала. Бывало, все воскресенье дома резвишься, 
прыгаешь, иной раз и побранит матушка — все ничего, все хорошо на сердце, светло на 
душе. Станет подходить вечер, и грусть нападет смертельная, нужно в девять часов в 
пансион идти, а там все чужое, холодное, строгое, гувернантки по понедельникам такие 
сердитые, так и щемит, бывало, за душу, плакать хочется; пойдешь в уголок и поплачешь 
одна-одинешенька, слезы скрываешь, — скажут, ленивая; а я вовсе не о том и плачу, бывало, 
что учиться надобно. Ну, что ж? я привыкла, и потом, когда выходила из пансиона, так тоже 
плакала, прощаясь с подружками. Да и нехорошо я делаю, что живу в тягость обоим вам. Эта 
мысль — мне мученье. Я вам откровенно говорю все это, потому что привыкла быть с вами 
откровенною. Разве я не вижу, как Федора встает каждый день раным-ранехонько, да за 
стирку свою принимается и до поздней ночи работает? — а старые кости любят покой. Разве 
я не вижу, что вы на меня разоряетесь, последнюю копейку ребром ставите да на меня ее 
тратите? не с вашим состоянием, мой друг! Пишете вы, что последнее продадите, а меня в 
нужде не оставите. Верю, друг мой, я верю в ваше доброе сердце — но это вы теперь так 
говорите. Теперь у вас есть деньги неожиданные, вы получили награждение; но потом что 
будет, потом? Вы знаете сами — я больная всегда; я не могу так же, как и вы, работать, хотя 
бы душою рада была, да и работа не всегда бывает. Что же мне остается? Надрываться с 
тоски, глядя на вас обоих, сердечных. Чем я могу оказать вам хоть малейшую пользу? И 
отчего я вам так необходима, друг мой? Что я вам хорошего сделала? Я только привязана к 
вам всею душою, люблю вас крепко, сильно, всем сердцем, но — горька судьба моя! — я 
умею любить и могу любить, но только, а не творить добро, не платить вам за ваши 
благодеяния. Не держите же меня более, подумайте и скажите ваше последнее мнение. В 
ожидании пребываю вас любящая 
В. Д.