…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

6 
Я подошел к цепи. Табличка с надписью 
«ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН ДО
ЗАВЕРШЕНИЯ РЕМОНТА СТОЧНОЙ ТРУБЫ»
поскрипывала, раскачиваясь на
ветру. Оглянулся на Зака Ланга, пришельца из неведомо какого времени. Он
бесстрастно смотрел на меня, полы длинного пальто бились о голени.
— Ланг. Эти гармонии… Я вызвал их все. Да?
Он вроде бы кивнул. Точно я сказать не могу.
Прошлое боролось с изменением, потому что оно уничтожало будущее.
Изменение создавало…
Я подумал о старом рекламном ролике аудиокассеты «Меморекс». В нем
показывался хрустальный бокал, который разрушали звуковые колебания.
Гармонические колебания.
— И с каждым изменением, которое мне удавалось привнести, эти колебания
усиливались. В этом настоящая опасность, так? Эти гребаные гармонические
колебания?
Ответа я не получил. Возможно, он знал, но забыл. Возможно, и не знал.
Спокойно,
сказал я себе… как и пятью годами раньше, когда в моих волосах
еще не появились первые нити седины. 
Спокойно.
Я нырнул под цепь, и мое левое колено запротестовало. Потом несколько
мгновений постоял рядом с высокой зеленой стеной сушильного сарая,
поднимавшейся по левую руку. На этот раз кусок бетона не отмечал начала
невидимой лестницы. Как далеко от цепи она находилась? Я не мог вспомнить.
Я двинулся медленно, медленно, скребя подошвами по растрескавшемуся
бетону. 
Шурш, шурш,
говорили плоско-прядильные станки… а потом, после
шестого шага, и седьмого, слова изменились: 
Слишком далеко, слишком далеко.
Я
сделал еще шаг. И еще. Скоро добрался бы до дальнего конца сушильного сарая и
снова вышел бы во двор. «Кроличья нора» исчезла. Пузырь лопнул.
Новый шаг, и я, хоть и не наткнулся на ступеньку, увидел, что моя нога
раздвоилась. Она стояла и на бетоне, и одновременно на грязном зеленом
линолеуме. Еще шаг, и раздвоился уже весь я. Большая часть моего тела находилась
рядом с сушильным сараем фабрики Ворамбо в 1963 году, но остальное оказалось
где-то еще, и отнюдь не в кладовке «Закусочной Эла».
А если я выйду из «кроличьей норы» не в Мэне, даже не на Земле, а в каком-то
другом странном измерении? В каком-то месте с немыслимым красным небом и
воздухом, который отравит мои легкие и остановит сердце?
Я оглянулся, увидел Лонга в длинном пальто, полы которого трепал ветер. Его
лицо по-прежнему оставалось бесстрастным. 
Ты предоставлен сам себе,
казалось,
говорило оно. 
Я ничего не могу для тебя сделать.

---

Оно все говорило правильно, но, не попав в Страну настоящего, я не мог
вернуться в Страну прошлого. И Сейди навсегда осталась бы мертвой.
Я закрыл глаза и продвинулся еще на шаг. Внезапно почувствовал слабый запах
аммиака и какой-то другой, более неприятный. После того как ты пересек
полстраны, сидя в глубине автобуса «Грейхаунд», этот второй запах узнавался
безошибочно. Так пахло в туалетной кабинке, и для избавления от этого запаха
требовалось более сильное средство, чем освежитель воздуха «Глейд».
По-прежнему не открывая глаз, я снова шагнул вперед, и в голове раздался
странный хлопок. Я открыл глаза. И оказался в маленьком, грязном туалете. Унитаза
не было. Он него осталась лишь черная дыра. В дальнем углу лежала древняя
дезодорирующая таблетка, из ярко-синей ставшая тускло-серой. По ней взад-вперед
бегали муравьи. Угол, в котором я появился, отгораживали картонные коробки с
пустыми бутылками и банками. Они напомнили мне снайперское гнездо Ли.
Я отодвинул пару коробок и направился к двери. Потом вернулся, поставил
коробки на место. Не имело смысла облегчать кому-либо путь к «кроличьей норе».
Мало ли кто мог случайно набрести на нее. Позаботившись об этом, я вышел из
туалета, обратно в 2011 год.
7 
В последний раз я уходил через «кроличью нору» в глубоком сумраке, и, само
собой, вышел из нее в той же темноте, всего лишь на две минуты позже. За эти две
минуты изменилось многое, я это мог разглядеть и без дневного света. За последние
сорок восемь лет фабрика сгорела. От нее осталась часть закопченных стен,
упавшая дымовая труба (напомнившая мне — естественно — дымовую трубу,
которую я видел в Дерри, на месте металлургического завода Китчнера) и несколько
груд кирпича. Никаких следов «Уютного уголка Мэна», «Л.Л. Бина» или других
магазинов. Только сгоревшие развалины фабрики на берегу Андроскоггина. Ничего
больше.
В пятилетнюю экспедицию по спасению Кеннеди я отправлялся достаточно
прохладным июньским вечером. Теперь же меня встретила жуткая жара. Я снял
дубленку, купленную в Оберне, и бросил в дурно пахнущую туалетную комнату.
Когда закрыл дверь, увидел на ней табличку: