Красная таблетка

Превращая homo в sapiens’a, культура опирается на те самые
наши базовые инстинкты — инстинкт самосохранения, иерархический
и половой.
Так что в них-то мы и поищем ответы на все наши «самые
сложные вопросы».
○
Как культура повлияла на инстинкт самосохранения человека? Другие
животные, хоть они инстинктивно и борются за выживание, не осознают

---

своей смертности
[20]
. Да и мы бы с вами этого факта не осознавали, если
нам в своё время о нём не рассказали.
Кроме прочего, нам рассказали и о том, по каким причинам люди
могут погибнуть. Именно поэтому мы боимся авиакатастроф, рака, СПИДа,
ДТП и жировой эмболии сосудов, а животные — нет.
В некотором смысле мы боимся даже не реальных угроз (которых
в нашей жизни на самом деле не так уж и много), а собственных
знаний о том, что может быть опасно.
Обучить ребёнка «опасностям» — отдельное упражнение, которое
родители производят с завидным упорством: туда не ходи — прибьёт, сюда
руку не суй — оторвёт, держись за поручень — разобьёшься, надень шапку
— менингитом заболеешь!
Впоследствии, когда мы, примерно к семи годам, кое-как осмысляем
понятие смерти, мы начинаем самостоятельно обучаться различным
возможным угрозам нашей жизни и здоровью.
Некоторые 
преуспевают 
в 
этом 
«обучении» 
настолько, 
что
ввинчиваются в спираль невротического «страха смерти». Такой человек
может страдать от панических атак, ипохондрии, страхом заражения или
отравления, а также другими навязчивыми состояниями подобного рода.
○
Второй по значимости инстинкт для стайных животных — это
инстинкт 
самосохранения 
группы. 
Этологи 
называют 
его
«иерархическим»
[21]
. По сути, это инстинкт, обеспечивающий животным
стабильность их социальных групп.
Любая стая представляет собой иерархию, где позиция каждого её
члена чётко определена. И каждый знает, что ему положено, а что нет, на
что он вправе рассчитывать, а за что его по головке не погладят.
Эволюционное значение данного инстинкта сложно переоценить: если
бы животные, нуждающиеся друг в друге для выживания, не формировали
упорядоченных сообществ, они бы находились в состоянии постоянного
взаимного конфликта и выжить бы не смогли.
При этом чем более высокое положение и иерархии занимает
конкретное животное, тем больше у него шансов и на личное выживание, и
на отправку его генов в далёкое будущее (самкам, впрочем, об этом нет
смысла беспокоиться, но вот для самцов это весьма актуально).

---

Человек, конечно, следует тем же иерархическим стратегиям —
каждый хочет как можно выше забраться вверх по социальной лестнице.
Но, в отличие от других животных, мы придумали много разных
«лестниц». Видимо, чтобы побольше было «первых мест».
«Превращая homo в sapiens’а, культура опирается на те
самые наши базовые инстинкты — инстинкт самосохранения,
иерархический и половой».
Любая конкуренция — в политике, в бизнесе, в искусстве, в
отношениях, в том, кто прав, а кто виноват, — это проявление
иерархического инстинкта, то есть желания человека стать «первым», взять
вверх над конкурентом, взобраться на вершину соответствующей
социальной пирамиды.
При этом одни пытаются получить именно официальные «погоны» —
начальника, командира, руководителя, директора, мэра, губернатора,
президента и т. д. Для такого человека важно видеть прямые признаки
подчинения: «Слушаюсь и повинуюсь!», «Есть!», «Так точно!»,
«Разрешите исполнять!» и уже известное нам благодаря эксперименту
Зимбардо: «Господин надзиратель!»
Другие добиваются социального господства окольными путями. Такой
человек может стремиться стать «выразителем мнений», «нравственным
авторитетом», «самым умным», «самым правым», «самым продвинутым»,
«самым модным», «создателем нового направления в искусстве» и т. д. и т.
п.
Короче говоря, мы используем силу этого инстинкта на всю катушку!