Думай медленно решай быстро

Привязка как эффект предшествования 
Обсуждая с Амосом эффект привязки, я неохотно признавал, что
встречаются и корректировки. Корректировка — действие намеренное и
сознательное, но в большинстве случаев привязки соответствующего
субъективного ощущения не возникает. Вот вам два вопроса:
Когда Ганди умер, было ли ему больше или меньше 144 лет?

---

Сколько лет было Ганди в момент смерти?
Вы оценили ответ, уменьшая число 144? Наверное, нет, но большое до
нелепости число все равно на вас повлияло. Я подозревал, что эффект
привязки — частный случай внушения. Мы используем это слово, когда
слышим, видим или чувствуем что-то лишь потому, что кто-то навел нас на
эту мысль. К примеру, всегда находятся те, кто на вопрос: «Нет ли у вас
некоторого онемения в левой ноге?» отвечают, что действительно ощущают
в ней нечто странное.
Амос относился к подозрениям осторожнее меня и совершенно
правильно заметил, что отсылка к внушению не помогает понять механизм
эффекта привязки, поскольку мы не можем объяснить внушение. Мне
пришлось согласиться, но идея недостаточной корректировки как
единственная причина возникновения эффекта привязки все еще
представлялась неубедительной. В попытках понять эффект привязки мы
провели множество экспериментов, и, так и не сделав окончательных
выводов, отказались от мысли написать об этом что-то еще.
Эта неразрешимая загадка разгадана, поскольку концепция внушения
теперь ясна: внушение — это эффект прайминга, который избирательно
активирует совместимые данные. Вы ни на секунду не поверили, что Ганди
жил 144 года, но ваш ассоциативный механизм наверняка сгенерировал
образ очень старого человека. Система 1 понимает предложения, пытаясь
сделать их истинными, а избирательная активация подходящих мыслей
порождает целый набор системных ошибок, делая нас легковерными и
склонными к чересчур сильной убежденности в любых наших идеях.
Теперь понятно, почему мы с Амосом не осознали, что есть два типа
привязки: в то время не существовало нужных нам методов исследования и
теоретического аппарата, позднее разработанных другими учеными.
Процесс, подобный внушению, срабатывает во многих ситуациях: Система
1 изо всех сил пытается построить мир, в котором привязка — верное
число. Это — одно из проявлений ассоциативной когерентности, о которой
я говорил в первой части книги.
Немецкие психологи Томас Муссвайлер и Фриц Штрак весьма
убедительно продемонстрировали роль ассоциативной когерентности в
эффекте привязки. В одном из экспериментов они задавали вопрос о
температуре: «Среднегодовая температура в Германии выше или ниже
20 °C?» или «Среднегодовая температура в Германии выше или ниже
5 °C?».
Затем испытуемым быстро показывали слова, которые нужно было
опознать. Исследователи обнаружили, что вопрос о температуре 20 °C

---

облегчал распознавание «летних» слов (например, «солнце» и «пляж»), а
вопрос о температуре 5 °C — распознавание «зимних» слов (например,
«иней» и «лыжи»). Эффект привязки объясняется избирательной
активацией подходящих воспоминаний: высокая и низкая температура
активизируют в памяти разные наборы мыслей. Оценки среднегодовой
температуры основываются на этих смещенных подборках мыслей и, таким
образом, также получаются смещенными. В другом эксперименте того же
рода участников спрашивали о средней цене немецких автомобилей.
Высокое значение привязки избирательно готовило почву для марок
высшего класса («Мерседес», «Ауди»), а низкое значение стимулировало
образы доступных по цене автомобилей («Фольксваген»). Как отмечалось
ранее, любой прайминг преимущественно вызывает совместимую с собой
информацию. И внушение, и эффект привязки объясняются одной и той же
автоматической операцией Системы 1. Хотя я тогда и не знал, как это
доказать, подозрение о связи между внушением и эффектом привязки
оказалось верным.