Думай медленно решай быстро

Эконы и гуманы 
В повседневной речи мы называем человека разумным, если с ним
можно дискутировать, если его взгляды в целом соответствуют реальности,
а его предпочтения отвечают его интересам и ценностям. Слово

---

«рациональный» предлагает образ человека более рассудительного,
расчетливого, менее душевного; но в обычном языке рациональный
человек, несомненно, разумен. Для специалистов в области экономики и
принятия решений это прилагательное имеет совершенно другое значение.
Единственное подтверждение рациональности не в том, что взгляды и
предпочтения человека разумны, а в том, что они внутренне
непротиворечивы. Рациональный человек может верить в привидения, если
все остальные его убеждения допускают существование привидений.
Рациональный человек может предпочитать ненависть любви, если его
предпочтения 
непротиворечивы. 
Рациональность 
— 
логическая
когерентность, неважно, разумная или нет. Согласно этому определению,
эконы рациональны, но удивительно то, что гуманы рациональными быть
не могут. Экон не подвержен праймингу, эффекту WYSIATI, мышлению в
узких рамках, субъективности и искаженным предпочтениям, — однако все
это неизбежно для гумана.
Определение рациональности как когерентности невероятно строго;
оно требует точного выполнения логических правил, что недоступно
ограниченному мышлению. Согласно этому определению, разумные люди
не в состоянии быть рациональными, однако их нельзя из-за этого назвать
иррациональными. «Иррациональный» — сильное слово, обозначающее
импульсивность, эмоциональность и упрямое сопротивление разумным
аргументам. Я часто морщусь, когда слышу, будто наша с Амосом работа
показывает, что человеческий выбор иррационален; на самом деле наши
исследования демонстрируют только, что гуманы плохо описываются
моделью «рационального агента».
Хотя гуманы не являются иррациональными, им часто требуется
помощь в формировании более точных суждений и принятии правильных
решений; в некоторых случаях существующие руководящие принципы и
социальные институты могут предоставить помощь такого рода. Подобные
предположения кажутся безобидными, но на самом деле очень спорны. В
интерпретации экономистов чикагской школы вера в рациональность
человека тесно связана с идеологией, согласно которой вредно (и даже
аморально) мешать человеку делать собственный выбор. Рациональные
люди должны быть свободны и должны ответственно заботиться о себе.
Милтон Фридмен, ведущий представитель чикагской школы, выразил эту
точку зрения в названии одной из своих популярных книг: «Свобода
выбора».
Допущение, что личности рациональны, дает разумное основание для
либертарианского подхода к общественному порядку: не посягать на право

---

человека на выбор, пока этот выбор не вредит остальным. Взгляды
либертарианцев 
находят 
широкую 
поддержку 
из-за 
восхищения
эффективностью рынков при распределении товаров людям, готовым
заплатить больше. Известная статья, ставшая ярким примером чикагского
подхода, озаглавлена «Теория рационального привыкания»; она объясняет,
как рациональный человек, предпочитающий большое и немедленное
удовольствие, может принять взвешенное решение и согласиться на тяготы
пагубной привычки в будущем. Я однажды слышал, как представитель
чикагской школы Гэри Беккер, один из авторов этой статьи и нобелевский
лауреат, наполовину в шутку, наполовину всерьез доказывал, что вполне
возможно объяснить «эпидемию ожирения» верой людей в то, что
лекарство от диабета скоро будет найдено. Он отметил важный пункт: при
виде людей, ведущих себя странно, сначала нужно проверить, нет ли
достойной причины такого поведения. Психологические интерпретации
потребуются, только когда выяснится, что причины невероятны — как,
пожалуй, Беккерово объяснение ожирения.
В обществе эконов правительство должно отойти в сторону, позволяя
эконам поступать в соответствии с собственным выбором, если они не
наносят вреда окружающим. Если мотоциклист хочет ехать без шлема,
либертарианец поддержит его право на это. Граждане знают, что они
делают, — пусть даже решают не копить деньги на старость или
употреблять вещества, вызывающие привыкание. Иногда такая позиция
получает подтверждение: пожилой человек, не скопивший достаточно к
пенсии, вызывает не больше сочувствия, чем посетитель ресторана,
заказавший 
чересчур 
много 
и 
жалующийся 
на 
крупный 
счет.
Представителям чикагской школы и поведенческим экономистам,
отрицающим крайности модели рационального индивида, есть о чем
поспорить. Свобода — бесспорная ценность; с этим согласны все
участники дискуссии. В отличие от тех, кто безоговорочно верит в
рациональность человека, поведенческие экономисты представляют жизнь
более сложной. Ни одному поведенческому экономисту не понравится
государство, которое принуждает граждан к строго сбалансированному
питанию и просмотру исключительно «полезных» телепередач. Однако, по
мнению поведенческих экономистов, за свободу приходится платить:
расплачиваются и те, кто делает неправильный выбор, и общество, которое
чувствует себя обязанным помочь им. Поэтому решение о том, защищать
ли индивида от ошибок, представляет дилемму для поведенческих
экономистов. Экономисты чикагской школы не сталкиваются с такой
проблемой, потому что рациональные индивиды ошибок не допускают. Для

---

приверженцев этой школы свобода бесплатна.
В 2008 году экономист Ричард Талер и правовед Кэсс Санстейн
совместно написали книгу «Подталкивание: как улучшить наши решения о
здоровье, благосостоянии и счастье» (Nudge), которая быстро стала
международным бестселлером и библией поведенческих экономистов.
Книга ввела в лексикон несколько новых терминов, включая слова «экон» и
«гуман». В ней также предлагаются решения дилеммы — как помочь
людям делать правильный выбор, не ограничивая их свободы. Талер и
Санстейн 
защищают 
позицию 
либертарианского 
патернализма:
государственные и общественные институты могут подталкивать людей к
решениям, которые пойдут им на пользу в долговременной перспективе.
Предложение подписаться на пенсионный план «по умолчанию» — пример
подталкивания. Трудно утверждать, что свобода каждого ограничивается,
когда его подписывают на план автоматически, — ведь для отказа
достаточно поставить на бланке галочку. Как показано ранее,
структурирование индивидуального решения — Талер и Санстейн
называют его «архитектура выбора» — сильно влияет на результат.
Подталкивание основано на психологических принципах, описанных в
предыдущих главах. Выбор варианта по умолчанию естественно
воспринимается как нормальный. Отказ от нормального выбора — волевой
акт, требующий усилия, большей ответственности; о нем человек пожалеет
скорее, чем о том, чего не сделал. Эти мощные факторы ведут к решению
человека, который в противном случае не знал бы, что делать.
Гуманы больше, чем эконы, нуждаются в защите от тех, кто
эксплуатирует их слабости, особенно капризы Системы 1 и леность
Системы 2. Предполагается, что рациональные агенты принимают
серьезные решения взвешенно, используя всю доступную информацию.
Экон внимательно вчитается в текст контракта, прежде чем подписать его, а
гуман вряд ли станет этим заниматься. Беспринципные фирмы, готовящие
контракты, которые клиент обычно подписывает не читая, пользуются
множеством законных лазеек, маскируя важную информацию мелким
шрифтом и длинными формулировками. Крайности модели рационального
индивида подразумевают, что клиенту не требуется защита — достаточно
убедиться, что вся важная информация представлена. Размер шрифта и
сложность формулировок в приложениях не считаются важными — экон
знает, как читать мелкий шрифт, когда он имеет значение. И наоборот, в
книге «Подталкивание» содержатся рекомендации, требующие от фирм
составления легко читаемых контрактов, понятных клиентам-гуманам.
Хорошим знаком является то, что некоторые из этих рекомендаций

---

встретили серьезное сопротивление компаний, чьи доходы пострадают при
лучшей 
информированности 
клиентов. 
Мир, 
в 
котором 
фирмы
конкурируют, предлагая лучший товар, предпочтительнее того, где
побеждает самый бессовестный.
Замечательным качеством либертарианского патернализма является
его привлекательность для политиков разного уровня. Флагманский пример
поведенческой политики — план «Сбереги больше завтра» — был
поддержан в Конгрессе небывалой коалицией: от крайних консерваторов до
либералов. «Сбереги больше завтра» — программа финансовых
сбережений для сотрудников фирм и организаций. Работнику предлагается
повышать взносы в пенсионный фонд на фиксированную сумму всякий
раз, как он получает прибавку к жалованью. Повышение взносов
производится автоматически, если только сотрудник не подаст заявление об
отказе. Это блестящее нововведение, предложенное Ричардом Талером и
Шломо Бенарци в 2003 году, повысило размеры сбережений и открыло
новые перспективы для миллионов работников. План основан на
психологических принципах, которые читателям этой книги уже знакомы.
План не вызывает сопротивления по поводу немедленных потерь,
поскольку в данный момент ничего не меняется; повышение взносов
привязано к повышению зарплаты, это превращает потери в будущие
прибыли, что гораздо приятнее; а применение автоматизма согласует
леность Системы 2 с долговременными интересами работника. Вдобавок
никого не принуждают делать то, чего он делать не хочет, и нет никаких
уловок и обмана.
Привлекательность либертарианского патернализма ощутили во
многих странах, включая Великобританию и Южную Корею; его приняли
политики разных направлений, включая британских консерваторов и
демократическую администрацию президента Обамы. При правительстве
Великобритании создано новое подразделение, чья цель — применять
принципы поведенческой науки к решению государственных задач.
Официальное название подразделения — «Группа поведенческого
инсайта», но чаще и в правительстве, и за его пределами ее называют
«Группа подталкивания». Талер является одним из советников группы.
После выхода книги «Подталкивание» президент Обама предложил
Санстейну место в Отделе информации и регуляторной политики, что дает
исследователю широкие возможности внедрять идеи психологии и
поведенческой экономики в работу правительственных учреждений. Цель
изложена в отчете Административно-бюджетного управления за 2010 год.
Читатели этой книги порадуются логике конкретных рекомендаций,

---

включая призыв к «ясным, простым, заметным и осмысленным
описаниям». Читатель также узнает основные заявления, например:
«Форма представления очень важна; если, к примеру, описание возможного
результата сформулировано в рамках потери, это окажет более сильное
влияние, чем если представить его в рамках выигрыша».
В предыдущих главах приводились примеры такого фрейминга при
описании расхода горючего. Среди дополнительных нововведений —
автоматическая запись в программу медицинского страхования; новая
версия рекомендаций по здоровому питанию, заменившая невнятную
«Пищевую пирамиду» ярким образом «Пищевой тарелки», нагруженной
сбалансированным набором продуктов; правило, принятое министерством
сельского хозяйства США, по которому можно использовать на этикетке
мясных продуктов фразы типа «90 процентов постного мяса» при условии,
что надпись «10 процентов жира» выполнена «рядом, буквами того же
цвета, размера и шрифта, на фоне того же цвета, что и надпись о проценте
постного мяса». Гуманам, в отличие от эконов, нужна помощь в принятии
правильных решений, и существуют мудрые и безболезненные варианты
такой помощи.