Книга II. Муад-диб

откровениями Воды Жизни, и сущность его была перенесена за границы
времени ядом, что дает жизнь. Так сбылось пророчество, что Лизан
аль-Гаиб может быть сразу и живым и мертвым.
Принцесса Ирулан, «Собрание Аракианских легенд».
Чейни вышла из низины Хаббанья в предрассветном сумраке. Она услышала тихое урчание
махолета, который принес ее сюда с далекого юга и теперь исчезал в темной пустоте.
Приданный ей почетный караул держался на расстоянии, прижимался к скалам и следил, нет ли
опасности, выполняя просьбу спутницы Муад-Диба и матери его первенца: дать ей несколько
мгновений побыть одной.
Зачем они призвали меня? 
недоумевала она. 
Он ведь всегда говорил мне, что я должна
оставаться на юге с маленьким Лето и Алей.
Она подобрала бурнус, легко перепрыгнула через высокий плоский камень и начала
подниматься по тропке, которую мог различить в темноте только натренированный глаз жителя
пустыни. Из-под ног запрыгали мелкие камешки, и она легко, словно танцуя, двинулась вперед,
даже не думая о необходимости сохранять равновесие.
Подъем возбуждал, и немного поулеглись страхи, вызванные гробовым молчанием караула
и тем, что за ней был послан драгоценный махолет. Она чувствовала, как душа ее ликует при
мысли о скорой встрече с Полем-Муад-Дибом, с ее Узулом. Его имя было известно повсюду, с
ним бросались в бой: 
«Муад-Диб! Муад-Диб! Муад-Диб!» 
Но она знала и совсем иного
человека — отца ее сына, нежного возлюбленного.
Впереди в скалах замаячила высокая тень, закивала, призывая поторопиться. Уже начали
покрикивать и подниматься в небо утренние птицы. На востоке разрасталась светлая полоса.
Человек наверху не принадлежал к ее караулу. 
Отейм? 
предположила Чейни, подмечая
характерные движения. Она подошла ближе и узнала в сереющем свете широкое плоское лицо
одного из федьакынских командиров, его откинутый назад капюшон и болтающуюся сбоку
повязку-фильтр — как у человека, только на минуту выскочившего в открытую пустыню.
— Скорее, — зашипел он и через тайную расщелину повел ее вниз, в скрытую в скалах
пещеру.
— Скоро рассветет, — он придержал для нее герметичную дверь. — В последнее время
Харконнены с отчаяния стали засылать патрули даже в эти районы. Сейчас нам нельзя
рисковать, чтобы нас не засекли.
Они углубились в узкий коридор, ведущий в Птичью Пещеру. Зажглись поплавковые
лампы. Отейм обогнал ее и бросил на ходу:
— Следуй за мной. Пожалуйста, побыстрее.
Они ускорили шаг, прошли через еще одну герметичную дверь, еще один коридор и,
раздвинув занавеси, оказались там, где в былые дни, когда пещера была просто местом для
временного отдыха, находились покои для саяддины. Портьеры с вытканными на них красными
ястребами занавешивали стены. Низкий походный столик был застелен бумагой, от которой шел
сильный запах пряностей — основы для ее изготовления.

---

Прямо напротив входа в одиночестве сидела Преподобная Мать. Она подняла на них свой
проникающий в душу взгляд, от которого непосвященных бросало в дрожь.
Отейм сложил ладони вместе и сказал:
— Я привел Чейни.
Потом поклонился и отступил за портьеру. Джессика подумала: 
Как я расскажу ей?
— Здоров ли мой внук? — спросила она.
Значит надо соблюдать все положенные по ритуалу формальности, 
сообразила Чейни, и к
ней вернулись все ее страхи. 
Где Муад-Диб? Почему его нет здесь?
— Здоров и весел, матушка, — ответила она. — Я оставила его с Алей на попечение Хары.
Матушка? 
удивилась Джессика. 
Хотя да, она имеет право называть меня так при
официальном приветствии. Она же родила мне внука.
— Я слыхала, из сича Коуна прислали в подарок ткань?
— Очень милую ткань, — подтвердила Чейни.
— Есть ли мне весточка от Али?
— Весточки нет. Но в сиче стало спокойнее с тех пор, как люди начали понимать ее особое
положение.