|
каждого
человека. Первая большая стадия, стадия
уединения
или
исхода
, будет представлена в пяти подглавках Главы I:
1) «Зов к странствиям», или знаки призвания героя;
2) «Отвержение зова», или безрассудное бегство от бога;
3) «Сверхъестественное покровительство», неожиданная поддержка
тому, кто встал на путь предначертанного ему приключения;
4) «Преодоление первого порога»;
5) «Во чреве кита», или вступление в царство ночи.
Стадия
испытаний и побед инициации
будет рассмотрена в шести
подглавках Главы II:
1) «Путь испытаний», или опасные лики богов;
2) «Встреча с Богиней» (
Magna Mater
), или блаженство вновь
обретенного младенчества;
3) «Женщина как искусительница», прозрение и агония Эдипа;
4) «Примирение с отцом»;
5) «Апофеоз»;
6) «Вознаграждение в конце пути».
Возвращение и воссоединение с обществом, которое необходимо для
постоянного возобновления духовной энергии мира и, с точки зрения
общества, является оправданием длительного отшельничества, для самого
героя может оказаться наиболее трудным испытанием. Ибо когда он,
подобно Будде, преодолев все трудности, приходит к полной гармонии
абсолютного просветления, появляется опасность, что блаженство этого
состояния может стереть всю его память о горестях мира, весь его интерес
к нему и его упованиям; или же задача разъяснения пути к просветлению
людям, обремененным житейскими проблемами, может просто показаться
ему слишком сложной. С другой стороны, если герой вместо того, чтобы
пройти все предварительные испытания, подобно Прометею, просто
устремляется к цели и овладевает (силой, хитростью или благодаря удаче)
благом, предназначающимся миру, то силы, которые он вывел из
равновесия, могут прийти в такое возмущение, что он будет уничтожен как
извне, так и изнутри — распят, подобно Прометею, на скале своего
собственного бессознательного, которое он хотел обойти безнаказанно. Или
если герой благополучно и с готовностью возвращается в мир, он
встречается с полным непониманием и равнодушием со стороны тех, кому
он пришел помочь, и его деяния терпят крах. Обсуждение возможного
исхода героической авантюры представлено в третьей из нижеследующих
глав в шести подглавках:
1) «Отказ от возвращения», или отвержение мира;
2) «Волшебное бегство», или побег Прометея;
3) «Спасение извне»;
4) «Пересечение порога, ведущего в мир повседневности», или
возвращение в мир повседневности;
5) «Властелин двух миров»;
6) «Свобода жить», характер и функция предельного блага
[49]
.
Собирательный
герой
мономифа
обладает
исключительными
способностями. Зачастую он бывает чтим своим сообществом, зачастую —
непризнан или даже презираем. Ему или миру, в котором он живет, или им
вместе недостает чего-то символического. В сказках это может быть нечто
настолько незначительное, как, например, отсутствие золотого колечка,
тогда как в апокалипсической картине речь идет об ущербности
физической или духовной жизни всей земли и всего человечества,
превратившейся или находящейся на грани превращения в руины.
Как правило, герой сказки добивается локальной, в пределах своего
микрокосма
победы,
а
герой
мифа
—
всемирно-исторического,
макрокосмического триумфа. В то время как герой сказки — младший или
презираемый ребенок, который становится обладателем необычайных
способностей — одерживает победу над своими личными притеснителями,
герой мифа в конце своего приключения добывает средство для
возрождения всего своего общества в целом. Родовые или локальные герои,
такие как китайский император Хуан-ди, Моисей или Тецкатлипока у
ацтеков, передают обретенное ими благо одному единственному народу;
всеобщие герои — Магомет, Иисус, Гаутама Будда — несут свое послание
всему миру.
Независимо от того, смешон наш герой или преисполнен величия, грек
он или варвар, еврей или нееврей — его приключение незначительно
отклоняется от общего плана. Народные сказки изображают героическое
деяние как вполне материальное; высокоразвитые религии представляют
свершение как духовное; несмотря на это, в морфологии приключения,
действующих персонажах и одерживаемых победах обнаруживается
удивительно мало различий. Если тот или иной основной элемент
архетипной схемы в данной сказке, легенде, ритуале или мифе опущен, он
обязательно тем или иным образом подразумевается — а само опущение,
как мы вскоре это увидим, может очень многое рассказать нам об истории и
патологии данного примера.
Do'stlaringiz bilan baham: |
