Книжный вор

* * * ПРЕДМЕТЫ, ПЕРЕДАВАЕМЫЕ ИЗ РУК В РУКИ * * *
Цементные глыбы и черепица. Кусок стены с нарисованным капающим солнцем. Жалкого
вида аккордеон, выглядывающий из проеденного футляра.
Они отбрасывали все это вверх.
Убрали еще кусок разваленной стены, и один увидал волосы книжной воришки.
У этого мужчины был такой замечательный смех. Он принимал новорожденного ребенка.
— Не могу поверить — она жива!
В суетливом галдеже было так много радости, но я не мог разделить их воодушевление.
Чуть раньше я нес на одной руке ее Папу и Маму — на другой. Обе души были такими
мягкими.
Их тела были выложены чуть подальше, вместе с остальными. Папины милые серебряные
глаза уже тронула ржа, а Мамины картонные губы застыли приоткрытыми, скорее всего — в
форме незавершенного храпа. Как богохульствуют все немцы — Езус, Мария и Йозеф.
Спасительные руки вынули Лизель из ямы и отрясли крошки битого камня с ее одежды.
— Девушка, — сказали ей, — сирены запоздали. Что вы делали в подвале? Откуда вы знали?
Никто не заметил, что девочка еще сжимала в руках книгу. В ответ она завизжала.
Оглушительный визг живого.
— Папа!
И еще раз. Ее лицо смялось, и она сорвалась на еще более высокую и паническую ноту.
— Папа, Папа!
Девочку выпустили — она кричала, плакала и выла. Если ее и ранило, она еще этого не
знала, потому что вырывалась, звала, искала и снова выла.
Она все еще стискивала в руках книгу.
Отчаянно цеплялась за слова, которые спасли ей жизнь.
98-Й ДЕНЬ
Первые девяносто семь дней после возвращения Ганса Хубермана домой в апреле 1943 все
было хорошо. У него было много случаев загрустить от мысли о том, что его сын воюет в
Сталинграде, но он надеялся, что какая-то часть его везения передалась и сыну.

---

В третий вечер по возвращении Папа играл на кухне на аккордеоне. Уговор есть уговор. У
них были музыка, суп и анекдоты — и смех четырнадцатилетней девочки.
— Свинюха, — одернула ее Мама. — Прекрати так гоготать. Не такие уж смешные у него
анекдоты. Да и сальные к тому же..
Через неделю Ганс вернулся на службу и ежедневно ездил в город в какую-то военную
контору. Он говорил, что там отлично кормят и снабжают куревом, а иногда приносил домой то
пару булочек, то немного джема. Совсем как в старые добрые времена. Несильный авианалет в
мае. Редкий «хайльгитлер» тут и там, и все хорошо.
До девяносто восьмого дня.