Рене груссэ

Неудачная судьба западных Монголов
Уничтожение Джунгарского государства завершило историю
Монголов. Если мы будем придерживаться узкого значения слова,
оставив в стороне древние народы, вероятно или действительно
относящихся к Монгольской расе, как Жуан-жуаны и Кидане,
история собственно Монголов начинается с конца
XII
в. с Чингиз-
хана. Монго-
* Самоубийство Пан-ти, 29 день 8 лунного месяца 1755 г. (4 октября) по Тонг
хуа лу, перев. Куранта, стр. 105-106.
** Сведения Тонг хуа лу, относящиеся к этой схватке, которая приняла
форму партизанской и антипартизанской войны, сопровождавшейся
безжалостными китайскими репрессиями (Курант, 106-114).
*** Тонг хуа лу, перев. Куранта, 137. См. Альберт Геррманн, Атлас Китая,
этнографическая карта п. 67.
581

---

лы, непосредственно прикоснувшиеся к его славе, будучи двадцать
лет рядом с Чингиз-ханом, после его избрания императором для
объединения мира степей, нарушивших целостность Китая и Ирана
(1206—27). По прошествии ещё пятидесяти лет, оставшиеся части Ирана
и Китая были завоёваны, и монгольская империя превратилась-ис-
ключая Индию, отгородившуюся горными хребтами,— в империю
азиатского континента. Это господство разрушилось, однако почти
также быстро, как и создавалось. В 1360 г. Монголы потеряли Китай
и Иран, практически также и Транссогдиану. Им удалось сохранить
в Азии лишь Монголию и Моголистан. Это последнее название
обозначает северную часть китайского Туркестана.
Однако, завоевания и Чингизханидская империя включают в себя
лишь восточных Монголов, т. е. проживавших в районах Онона, Ке-
рулена и Орхона. Западные же Монголы, то есть Ойраты или
Калмыки, ассоциированные в эпоху чингизханидов в качестве
примкнувших, играли второстепенную роль.
Между 
тем, последовавшее 
несоизмеримое 
унижение,
беспрецедентная потеря лица, которое выразилось для потомства
Чингиз-хана изгнанием из Китая, вынудило западных Монголов
выхватить из слабеющих рук восточных племён империю степей, и,
как Чингиз-хан, возобновить завоевание Китая. Отметим, что они не
достигли полного успеха, потому что, хотя в 1449 г. они и пленили
императора Китая, но так как они не смогли захватить Пекин, это
оказалось успехом без будущего, и менее чем через полвека, эта
первая ойратская империя была разрушена достаточно курьёзно
возрожденными ченгизханида-ми из восточной Монголии во главе с
Дайан-ханом и его внуком Ал-тан-ханом. Возрождение, по тому
времени, достаточно впечатляющее. Китайцы даже подумали, что
времена Чингиз-хана вернулись. Однако, Дайан не был Потрясателем
Мира, А Алтан не был Хубилаем. Амплитуда этого чингизханидского
возрождения не пересекала границ Кобдо на северо-западе, Великой
Стены — на юго-востоке. Затем этот последний толчок стал
склоняться к духовному спаду, направленному на всеобщий переход
Монголов в буддизм Желтой Тибетской Церкви, и монгольское
пробуждение забылось сном в шепоте ламаистских молитв.
Маньчжурский Китай не имел никакой сложности с покорением
этих воинов, замаринованных в набожности.
Снова, первостепенная роль перешла к западным Монголам,
оставшимся более воинственными в суровых долинах Большого
Алтая. Так, с начала XVII в. мощное экспансионистское движение
овладело ими. Торгуты, возродив пути продвижения Бату и Золотой
Орды, расположились на нижней Волге, около Астрахани, на юге
России. Хо-
582

---

шоты расположились на Куку-норе и преобладали в Тибете, вплоть
до Лхасы. Чоросы, или собственно Джунгары установили границы от
входящей в Московию Сибири и Бухарского ханства с одной
стороны, до Китая — с другой, от Кобдо до Ташкента, от Кобдо до
Керуле-на. Их "столицы" — Кобдо и Кульджа, претендовали
называться заменителем Каракорума, так как они в одно время
разграбили чингиз-ханидские святыни. Посредством политики
первого Галдана, затем посредством армий Цеван Рабдана и Церен
Дондуба, они господствовали в Лхасе; духовная мощь ламаистской
церкви была в их благоволении, как Кашгар и Яркенд, где
мусульманские "клерикалы" — ходжи составляли лишь основу их
власти. В течение более века, они были настоящими хозяевами
Верхней Азии. Их правители, хонтайджи Баа-тур, Галдан, Цеван
Рабдан, Галдан Церен, предстают перед нами как политики,
преисполненные амбиций, с широким кругозором и стратегическим
видением ситуации, стойкие воины, способные проявлять
удивительную мобильность, вездесущность их лучников, и наличие
оружия, которое обеспечивало победу Чингиз-хану. Им еще
недоставало успеха. Что отсутствовало для этого? Явиться на
несколько лет раньше, до того как маньчжурское господство
предоставит старому Китаю новый каркас. Китай поздней Мин впал
в такой упадок, что всякий: Монгол, Японец, или Маньчжур, мог
захватить его. Но как только маньчжурская династия разместилась на
троне Сыновей Неба, Китай на полтора века вступил в новую жизнь.
Первые маньчжурские императоры, умные, активные, еще свободные
от тысячелетних привилегий, предприняли серьезные усилия для
модернизации страе-ны; в частности, специально для них отцы-
иезуиты изготовили артиллерийские орудия. Галдан и Цеван Рабдан,
эти подмастерья Чингиз-хана, задержавшись во времени Людовика
XIV, столкнулись с этими Маньчжурскими пушками в восточной
Гоби, как и с Московскими ружьями на Енисее.