Деньги мерило общественного успеха

www.makeyour.business 
В следующий раз, когда я встретил Арада Гула, он был уже совершенно другим 
человеком. Он с энтузиазмом приветствовал меня: «Смотри, раб, которого ты знал, 
стал свободным человеком. В твоих словах заключалась великая мудрость. Моя 
торговля и прибыли растут с каждым днем. Жена не нарадуется моим успехам. Она 
была свободной женщиной, племянницей моего хозяина. Ей очень хочется 
переехать со мной в другой город, где никто не узнает, что когда-то я был рабом. И 
тогда наши дети не будут испытывать горечи за отцовские несчастья. Работа стала 
моим лучшим помощником. Она помогла мне вернуть уверенность в себе и былое 
умение торговать». 
Мне было радостно слушать его и вдвойне приятно, что я хотя бы чем-то 
отблагодарил его за моральную поддержку, которую он когда-то оказал мне. 
Как-то вечером Свасти пришла ко мне в глубокой печали: «Твой хозяин в беде. 
Я боюсь за него. Несколько месяцев тому назад он проиграл много денег. Ему уже 
нечем платить за зерно и мед. Он не платит ростовщику. Кредиторы в бешенстве и 
угрожают ему». Я был беспечен. «К чему нам переживать из-за его глупостей? Мы 
же ему не опекуны». — «Глупый мальчишка, ты же ничего не понял. Ростовщику он 
отдал тебя в залог. По закону тот может потребовать тебя к себе и продать. Я не 
знаю, что делать. Он ведь хороший хозяин. Почему? Почему именно с ним 
произошла такая беда?» 
Опасения Свасти оказались небеспочвенны. Когда утром следующего дня я 
выпекал хлеб, явился ростовщик с человеком по имени Саси. Тот оглядел меня и 
сказал, что я вполне гожусь. 
Ростовщик не стал ждать, когда мой хозяин вернет долг, и велел Свасти 
передать ему, что он забрал меня. С единственной котомкой на спине и кошельком, 
болтавшимся на поясе, я был уведен из пекарни. Меня, словно дерево, вырвали с 
корнем из благодатной почвы моих надежд и швырнули в бурлящее море. Вновь 
игорный дом и пиво стали причиной моих несчастий. 
Саси был грубым и неотесанным. Пока он вел меня через весь город, я 
рассказывал ему о той работе, что выполнял для Нана-наида и которую мог 
выполнять и для него. Его ответ не вселил в меня надежды: «Мне не нравится эта 
работа. Мой хозяин этого не любит. Царь приказал, чтобы он отправил меня на 
строительство Великого канала. Хозяин велел Саси купить рабов, которые могли бы 
много работать и завершить строительство как можно скорее. Только разве можно 
быстро сделать большую работу? 
А теперь представь себе пустыню, где не растет ни деревца, лишь низкий 
кустарник, а солнце так палит, что вода в наших мешках становится кипятком и пить 
ее невозможно. Представь и ряды мужчин, которые заходят по пояс в котлован и 
корзинами выносят из него жидкую грязь. И так с рассвета до темноты. Представь 
пищу в открытых корытах, которую нам приходилось есть, как свиньям. У нас не 
было ни навесов, ни соломы в качестве подстилок. 
Вот в такой ситуации оказался я. Я схоронил свой кошелек в тайнике, слабо 
надеясь на то, что когда-нибудь смогу откопать его. 
Поначалу я работал с желанием, но через несколько месяцев почувствовал, что 
готов сломаться. И вот тогда-то меня и свалила лихорадка. Я потерял аппетит и 
едва мог впихнуть в себя немного мяса и овощей. По ночам я мучился от 
бессонницы. 
Одолеваемый жалостью к себе, я задавался вопросом: «Может, прав был 
Забадо — не стоит так надрываться на работе?» Но потом вспоминал его, 
согбенного и измученного, и понимал, что его план был не лучше. 
Я вспоминал Пирата и думал, что, может быть, лучше протестовать и драться. 
Но встававшее перед глазами окровавленное тело убеждало в том, что и это не 
выход. 

---