|
take-it-or-leave-it
) со своими
условиями поставки и цены. Благодаря цифровиза-
ции и применению инструментария “больших дан-
ных” подобные контракты требуют минимального
времени и затрат на разработку.
Конкуренция цифровых платформ может
усиливать конкурентное начало в экономике
и уменьшать моральный риск, связанный с ин-
формационной асимметрией. Благодаря им мно-
гие традиционные виды деятельности (например,
заказ такси [31]) подвергаются более тщательному
мониторингу, происходящему в реальном времени.
Создание рейтингов покупателей и/или продавцов
(поставщиков) позволяет улучшить прозрачность
рынка. Цифровые каналы приема жалоб сокраща-
ют затраты недовольных и/или неудовлетворенных
клиентов на выражение своего мнения об оказан-
ной услуге. Цифровизация ускоряет и усиливает
обратную связь от клиентов. Все это снижает из-
держки для покупателей.
Когда речь идет о сложных продуктах (тех-
нически, социально или институционально за-
мысловатые товары и услуги), информационная
асимметрия заставляет покупателей прибегать
к помощи экспертов, прислушиваться к “сарафан-
ному” радио либо приобретать изделие на свой
страх и риск. Традиционно экономическая теория
относит подобные ситуации к разряду монополь-
ных, когда продавец извлекает информационную
ренту вследствие слабой переговорной позиции
клиента.
Развитие информационных технологий и ме-
ханизмы искусственного интеллекта могут смяг-
чать возникающие здесь монопольные эффек-
ты. Эмпирическое исследование американского
рынка страхования жизни и здоровья за период
2015–2017 гг. показало, что в среднем ориентиро-
вание на мнение экспертов, разброс которых был
весьма велик, стоило потребителям дополнитель-
ных 1260 долл., а выбор страхового продукта на
основе рекомендаций искусственного интеллекта
способствовал снижению затрат на 278 долл., при-
чем разбор “советов” здесь оказался минимальным
[32, р. 4]. Тем самым выбор потребителя перестает
быть оптимальным, конкуренция на рынке уси-
ливается, монопольные эффекты ослабевают, а то
и исчезают полностью.
Многогранность конкуренции в цифро-
вой экономике заставляет исследователей вновь
и вновь обращаться к теории, уточняя механизм
ее действия. Традиционно считается, что межфир-
менное соперничество сопровождается более эф-
фективным перераспределением ресурсов в пользу
наиболее эффективных компаний и самых доход-
ных инвестиционных проектов. Менее эффектив-
ные конкуренты в теории должны были бы уходить
с рынка.
Происходит ли в результате конкуренции дей-
ствительно перераспределение долей фирм на
рынке от менее к более производительным? Эм-
пирический анализ разных отраслей зарубежными
исследователями (например, производства строи-
тельных материалов [33] и цемента [36], сталели-
тейной отрасли [34, 35]) не подтверждает этого.
Количественный анализ российских промышлен-
ных предприятий за период 2006–2017 гг. [37] так-
же показал сравнительно небольшое значение ры-
ночного отбора в нашей стране.
В чем же тут дело? Традиционно считалось,
что, если мы перенесем фирму в более конкурент-
ную среду, ее эффективность возрастет. Почему?
Рассматривалось несколько эффектов. Во-первых,
как отмечали еще Дж. Хикс (1935 г.) [38], Х. Ле-
бенстин (1966 г.) [39] и Дж. Стиглер (1976 г.) [40],
речь идет об “эффекте менеджеров”. Более силь-
ное конкурентное давление создает для корпора-
ций стимулы к более тщательному наблюдению за
деятельностью менеджеров. Конкурентные рынки
создают положительные внешние информацион-
ные эффекты, менеджерам невыгодно приобретать
негативную репутацию, а компаниям нерентабель-
но раздувать штат управленцев, поскольку они за-
интересованы в снижении расходов на них.
Во-вторых, Б. Холмстрем (1982
г.) [41]
и К. Шмидт (1997 г.) [42] предложили агентскую
теорию конкуренции, согласно которой конку-
ренция увеличивает риск банкротства и полной
ликвидации неэффективной фирмы, что приводит
к увольнениям менеджеров и опять-таки наносит
ущерб их репутации. В-третьих, мы можем наблю-
дать эффект перехвата бизнеса (
Do'stlaringiz bilan baham: |
