Методическое пособие по дисциплине «Философия» для студентов всех направлений/ С

 
Алексей Федорович Лосев.
Разве мы не представляем себе мира как 
бесконечной совокупности разнообразных закономерностей? И вообще, что такое любая 
вещь, лишенная всякой закономерности? Что такое цветок, который закономерно не 
появился на определенной почве? Что такое дерево, которое по определенному закону 
не выросло из-под земли, расцветает когда надо, увядает когда надо, а зимой даже и 
совсем как будто превращается в мертвое бревно? Словом, весь мир: и 
неодушевленный, и одушевленный, и человеческий, и вселенский - все это полно, полно 
и полно неисчислимого количества всяких закономерностей, из которых мы, теперешние, 
знаем пока еще только незначительную часть и далеко еще не овладели всеми 
космическими безднами, да еще большой вопрос, овладеем ли когда-нибудь. Теперь 
возьмите все эти бесконечные закономерности мировой истории и объедините их в одно 
целое. Возьмите все смысловое, что имеется в бессмысленном хаосе явлений, и 
объедините его тоже в одно целое, в один смысл. Тут уж сама рука пишущего напишет 
такой смысл с большой буквы. Да так оно и есть. Это же ведь и есть аристотелевский 
«Ум», в котором дано решительно все, но только дано не частично, не разорванно и даже 
не различимо, а сжато в одной неделимой точке, в которой уже, действительно, ничего 
ничему нельзя противопоставить. Правда, этот Ум не лишен у Аристотеля мистического 
налета. Он у него божественный, да, вероятно, и является самими этими богами как 
предельными обобщениями разных сторон космической действительности, но 
существующими в Уме абсолютно нераздельно. На основании этих наших наблюдений, 
нам кажется, всякий современный любитель Аристотеля и его эстетики не станет считать 
Ум Аристотеля такой уж безнадежной чепухой. Тут что-то есть такое, современное нам, а 
именно, здесь есть закономерность всей мировой истории или, вернее, принцип этой 
закономерности. Поэтому и все материальное тоже существует в этом же самом Уме, но 
только материальное, конечно, не в грубом смысле слова, а в смысле своего конечного 
предела. В Уме Аристотеля содержится и все смысловое, что есть в мире, и все 
материальное, заключенное в нем, да еще и все причины и цели реально существующего 
космоса..
4. 
Иммануил Кант.
Но считать, что вещи природы служат друг другу средствами к 
достижению целей и что сама их возможность достаточно понятна лишь при допущении 
каузальности такого рода, – для этого мы не находим основания в общей идее природы 
как совокупности предметов чувств. Ибо в приведенном выше случае представление о 
вещах, поскольку оно есть нечто в нас, вполне можно было бы априорно мыслить как 
пригодное и приспособленное к созданию внутренне целесообразной настроенности 
наших познавательных способностей; однако каким образом цели, которые не суть наши 
и не присущи природе (ее мы не считаем мыслящей сущностью), тем не менее могут или 
должны составлять особый вид каузальности или по крайней мере совершенно особую ее 
закономерность, утверждать априорно у нас нет достаточного основания. Более того, 

---

272 
даже опыт не может доказать нам ее действительность; разве что ему должно 
предшествовать некое умствование, которое привносит понятие цели в природу вещей, 
но берет его не из объектов и их познания в опыте, следовательно, пользуется этим 
понятием скорее для того, чтобы сделать природу понятной по аналогии с субъективным 
основанием связи представлений в нас, чем для того, чтобы познать ее из объективных 
оснований. 
5. 
Финализм Ганса Дриша.
Укреплению позиций финализма в начале ХХ века 
способствовала виталистическая концепция целостности немецкого эмбриолога Г. 
Дриша. В экспериментальных наблюдениях над развитием яиц морских ежей Дришу 
удалось установить интересный факт. Искусственно отделяя друг от друга бластомеры, 
образовавшиеся после первого деления дробления, он отмечал, что, несмотря на эту 
операцию, из каждого изолированного бластомера развивались не половинчатые, а 
полноценные личинки. Тот же результат наблюдался и в случае четырех и восьми 
бластомеров, возникших при последующем дроблении. Из этих экспериментов Дриш 
сделал в целом правильное заключение, что зародыш представляет собой «гармонично-
эквипотенциальную систему», все части которой обладают одинаковой потенцией и 
способны к восстановлению целого. Тем самым была открыта новая форма 
целесообразности – способность к достижению конечного результата различными путями 
и при любых начальных условиях, названная «эквифинальностью»... 
В поисках объяснения этого замечательного явления Дриш сразу осознал 
непригодность обычных механистических каузальных моделей, но ошибочно связал их с 
пределами возможностей причинного подхода вообще и прибег к нематериальному 
фактору «целостности» – энтелехии, которая, будучи якобы врожденным идеальным 
свойством, незримо присутствует во всяком организме. В отличие от «жизненной силы» 
ранних виталистов Дриш наделил энтелехию сврхчувственной и несубстанциональной 
природой. Он сам называл ее «непознаваемым психическим» началом и отмечал, что 
«энтелехия всецело отлична от материи и полностью противоположна материальной 
каузальности». В понимании Дриша, энтелехия – это сама сущность жизни, основа 
наследственности и всех прочих свойств живого. Будучи носителем идеи «целое больше 
суммы частей», энтелехия представляет собой внутреннюю целестремительность, 
ориентирующую индивидуальное развитие на достижение целостного и гармоничного 
состояния и целесообразного реагирования на внешние условия.
6. «